Поворачивает голову, и мы сталкиваемся взглядами. Ее – теплый и вопросительный. Мой – охеревающий от такого варварского предложения.
– Хотя нет, Антон…
– Да щас, блядь!
В голос произносим. Потом смеемся оба.
Зарываюсь в тепло шелковистой шеи и прижимаюсь к своей женщине посильнее. Развязываю пояс на шубе и проникаю руками под нее.
Обхватив ладонями низ чуть выпирающего животика, прошу:
– Достань-ка ключи. В джинсах…
– Ага, – она быстро выкупает мой подлый замысел. – Давай-ка сам, Огнев.
– Я не могу, – хриплю, тормозя смех. – У меня руки заняты.
– Ага… Да ладно?
– Угу… Я детей держу. Давай быстрее, Фюрер… – тороплю.
– Антон, блин, – Еся смеется заливисто. – Почему я все время ведусь на твои шуточки?
– Потому что тебе они нравятся.
– Это точно! – со счастливым вздохом подтверждает.
Откинув голову на мое плечо, Еся проталкивает между нами тонкую руку. Задерживаю дыхание, пока она чуть лениво и не торопясь нащупывает карман джинсов.
Пару раз случайно задевает стояк. Вечер перестает быть томным.
– Какой ты извращенец, – шипит, когда я зажимаю ее ладонь в нужном положении и подаюсь в нее бедрами.
– Есть немного… Доставай уже, – отодвигаюсь с сожалением.
– А мы что, одни будем смотреть? Без менеджера?
– Ага. Одни. У меня в отделе продаж знакомая работает. Она мне доверяет.
– Что еще за знакомая? – поворачивается с ключом в руке и с претензией на озадаченном лице.
– Обычная знакомая. Пошли уже.
Выхватив у нее ключ, открываю дверь и пропускаю вперед. Решив поухаживать, стягиваю розовую шапку с головы.
– Боже, Антон. Как здесь чудесно! – взбивая пальцами копну волос, восторгается Еся.
– Нравится?
Вместо ответа она снимает шубу и без слов передает мне. Бросив на меня короткий, нетерпеливый взгляд, отправляется по комнатам, стуча каблучками.
– Гостиная с кухней соединена, – рассуждает. – Я всегда об этом мечтала. И детская… Смотри. Здесь можно сделать детскую. И кроватки поместятся, и игровая зона возле окна, а потом можно стол большой сделать. Ну это когда в школу пойдут…
Киваю, завороженно наблюдая за ней, а затем скидываю куртку и отправляю все это вместе с Есиной шубой на подоконник.
– А здесь спальня… – кричит она. – Вот сюда поставим кровать. Напротив комод. А-а-а… Антош, даже небольшая гардеробная есть! Представляешь?
Слышу, как идет дальше по ламинату, рассказывая мне, что и где будет стоять, а я как идиот улыбаюсь в пустоту, ведь, когда я впервые переступил порог этой квартиры, даже не подумал, куда встанет уже ободранный котами диван или какого цвета мы будем устанавливать кухонный гарнитур.
Я ее представлял.
В моей футболке. У окна с кружкой чая с утра или вечером… на полу, в отблесках приглушенного света.
У нас миллион проблем. Квартирный вопрос и недоразумение с Саней вроде решили, но есть еще моя работа.
И это затык полный!
Фюрер думает, что я не вернусь в часть и больше никогда не пойду в наряд. А я, клянусь, без этого жить не могу. У меня пока вообще только две слабости: огонь и Файер. Будущая Огнева которая. Правда, официальное предложение я тоже пока не делал.
Моя зазноба хочет кольцо, а у меня после покупки этой квартиры денег даже на замену дворников в «Субару» не останется. Полный ноль. Но там, где один человек видит проблему, другой – всегда найдет возможности. Вариант с «Ямахой» возник как-то слишком быстро, но это такой шанс, что раздумывать некогда. Надо ловить удачу за хвост, пока тебя петух жареный в жопу не клюнул.
В груди свербит от желания действовать. Как знак удачи, именно в этот момент звонит Ильяс.
– Да! – принимаю звонок.
– Приезжай, дружище! Три миллиона. Под тридцать процентов… – уже без спеси в голосе произносит.
– Разве с друзьями так поступают? – ворчу.
Это ж грабеж среди бела дня!
– Ты про процент? А уровень инфляции и ключевую ставку вообще видел? – отвечает недовольно. – Вроде в одной стране живем. И ты сам сказал – тебе на пару месяцев всего. Много не переплатишь.
– Тоже верно.
Склонив головку набок, раздумываю о рисках и возможных моментах, которые я не учел. А потом улыбка по лицу растекается. В гостиную залетает Еся и, преодолев несколько метров, нагло вешается мне на шею, припечатывая мою задницу к подоконнику.
– Ну так что там, Тох? Документы оформляем? – голос Ильяса слышится все дальше.
– Ладушки, че тут думать? – соглашаюсь, свободной рукой подхватывая тонкую талию. – Заеду после пяти. Готовь там все.
Отбиваю звонок и отправляю телефон на подоконник.
– Куда это ты собрался, дорогой?
– Пока никуда, – оглаживаю мягкие ягодицы и нетерпеливо примеряюсь к стене напротив. – Мы еще здесь тест-драйв не закончили…
Глава 41. Есения
– Антон…
Пытаюсь выбраться из захвата сильного тела, но по плещущемуся янтарному виски в сощуренных глазах понимаю, что это абсолютно бесполезно: Антон Юрьевич настроился на секс и только пожар его теперь остановит. Причем в прямом смысле…
Не дай бог, конечно.
– У тебя трубы горят, Огнев? – спрашиваю, всхлипывая от ощущения холода, потому что спина касается твердой стены.
– Хочу тебя, Фюрер! Давно уже.
– Я еще у школы заметила, – закатываю глаза.
Наше притяжение оно… неистребимо, что ли. Даже Варвара Александровна, мой гинеколог, это заметила. На последнем приеме сначала сообщила, что секс было бы безопаснее на время исключить, а заметив высокую фигуру Огнева в дверном проеме, осмотрела его внимательно и, понимающе улыбнувшись, добавила: «По возможности, Есения Адольфовна, по возможности…».
Такой возможности, конечно, не представилось.
Твердая ладонь ложится на затылок, а жесткие губы касаются моих. Антон осыпает поцелуями лицо, ведет кончиком носа по пылающей щеке и свободной рукой умудряется задрать юбку повыше. Тяжело дышит над ухом.
Я чувствую приятный зуд в промежности и сдаюсь. Хочется человеку. Кто я такая, чтобы отказывать?
Закинув руки за шею, привстаю на носочки и со всей свойственной мне педантичностью отвечаю на горячий поцелуй своего спасателя. Выгибаюсь от удовольствия, а затем с протяжным стоном забираюсь под футболку и аккуратно царапаю кожу на спине ноготками.
– А-ай, блин, – он поднимает плечи и весело на меня смотрит. – Полегче, Штангенциркуль, – хрипит.
Я недовольно пыхчу на новое обзывательство в свой адрес.
Антон оперативно спускает теплые, совершенно асексуальные колготки и устраивает полнейший бардак у меня на груди: приспускает кофточку и дергает вниз кружевные чашечки лифчика. Острых сосков касается неприятный холодный воздух, но папочка все чувствует: как следует греет их поочередно влажным языком и теплым дыханием.
– Господи… – шепчу в глянцевый натяжной потолок нашей новенькой квартиры и прикрываю глаза от восторга.
Грудь такая чувствительная, что можно получить оргазм только от одного