— Не вздумай устроить новый мятеж, — сам удивляясь себе, быстро сказал Красный Феникс. Раскрыв алый веер, он спрятал свое лицо от пылающего взора ученика. — За спиною Илиирэ — сотни безжалостных карающих божеств. Они утопят Материк в крови, как когда-то утопили Лианор в бездонной морской пучине. В конце концов, принадлежать своему богу — честь для верховного жреца. Я не смею противиться этому.
Элиар промолчал, и отчего-то это упрямое молчание встревожило еще сильнее.
— Материком владеет тот, кто в силах его уничтожить, — наставительно добавил Элирий, не дождавшись ответа. — Илиирэ способен сделать это.
— Я тоже, — не задумываясь, произнес Элиар с величием, достойным высшего небожителя. Слова его были тяжелы и в то же время очень просты, словно бы он говорил о совершенно рядовых вещах. — Вы согласны, что я тоже способен сделать это, мессир?
— Да, — вздохнув, вынужден был признать Элирий, — тебе это по силам… Если бы ты не был моим учеником, пожалуй, мне следовало бы бояться тебя.
— Вы правы, меня и в самом деле следует бояться. — Верховный жрец Черного Солнца небрежно пожал плечами. — Всем, кроме вас, ваша светлость.
Сохраняя на лице привычное выражение спокойствия, Элирий улыбнулся самым уголком губ.
Простить — не значит оправдать. Но Элирий больше не мог осуждать ученика. И отчего-то он больше не мог испытывать ненависть. Ненависть в его сердце давно прогорела до углей и наконец погасла, не оставив ни следа. Кажется, он потерял самую способность ненавидеть. Элирий хорошо знал: черное солнце влияет на разум и заставляет по-другому смотреть на мир. Под влиянием непреодолимого навязанного безумия многие достойнейшие Первородные творили ужасные вещи во дни Черного Лианора. Сейчас все это, до крайности мучившее его когда-то, поросло быльем… приходилось превозмогать себя и жить дальше, невзирая на страшные потери.
Предательство все разбивает. Так думал он когда-то, после памятного поединка в павильоне Красных Кленов, когда сам едва не погиб… и когда Второй ученик, казалось, навсегда умер для него. Но он ошибался, недооценил способность своего крылатого сердца подниматься над болью и прощать.
Предательство все разбивает, но прощение может дать второй шанс.
— Жизнь в земном мире полна невзгод, — тихо заметил Красный Феникс, слитным движением складывая веер. — Печаль длинна, а радость коротка. Сосредоточимся же на каждом драгоценном мгновении радости и научимся видеть в нем вечность.
Тысячи призраков ненависти, злобы и непонимания обитали в тягостном прошлом… но пришло время развеять тени былого и ступить в полное солнца будущее. Пришло время сбросить путы и стать свободными.
— Не желает ли мессир в знак вечного мира между великими городами провозгласить начало новой эпохи и выпить со мною вина из ритуальных кубков, связанных торжественной красной нитью? — вдруг спросил Элиар, неловко отведя взгляд.
Красный Феникс отчего-то смутился, но немедленно придал своему лицу прежнее бесстрастное выражение.
— Конечно, волчонок. Прикажи подготовить церемонию.
Прощение не дается легко. Но отныне все было позади: они оба получили желанное примирение, их больше ничто не разделяло. Впереди была вечность. Или мгновение. Не одно ли это и то же?
— Я больше не могу быть твоим Учителем, Элиар. — Сказать это было непросто, но необходимо — чтобы все прояснить. — Этот статус отныне слишком высок для любого из живущих. Тебе не нужно благословение небожителей, которое я храню для людей в своей крови. Душа твоя переродилась как солнце. Будущее твое было предопределено с начала времен. Будущее вершителя новой эры.
Элиар печально посмотрел на него, очевидно, решив, что наставник попросту хочет, прикрывшись высокими патетическими фразами, отказаться от своего ученика.
— У меня нет оснований сомневаться в словах Учителя, каждое из которых я безоговорочно принимаю на веру. Но произошедшее никак не изменило моего отношения к вам. Мессир навсегда останется моим драгоценным наставником, — конечно, если сам не пожелает отречься от меня как от недостойного, опозорившего его ученика.
Холодное сердце его светлости мессира Элирия Лестера Лара дрогнуло от этих трогательных слов.
— Элирион… — Красный Феникс помедлил и вновь улыбнулся, прежде чем произнести следующие слова, которые так жаждал услышать его воспитанник: — Сердце мое, как мне отказаться от тебя? Я не могу сделать этого.
Элиар посмотрел на него недоверчиво и как будто даже настороженно. Кажется, волчонок решил, что ему изменил слух.
— Я не отрекусь, — со вздохом повторил Элирий, вновь мягко возложив руку на голову ученика. — Если для тебя это по-прежнему значимо, я останусь твоим Учителем и буду наставлять тебя там, где моих знаний и опыта будет достаточно. Желаешь ли ты этого?
Элиар перевел дух и улыбнулся в ответ с нескрываемым облегчением, будто с души у него наконец упал тяжкий груз:
— Вы знаете мой ответ, мессир.
* * *
Межвременье. Год 359. Сезон, когда зерна прорастают
Радостно щебечут птицы. День сороковой от пробуждения. День последний
Леса Колыбели
*серебряной гуашью*
Долгие золотые лучи просачивались сквозь мириады листьев, сквозь кроны высоких деревьев, образовывающих над головой живую крышу. Влажный воздух был полон духом навеки ушедшего прошлого.
Со смешанными чувствами Яниэр смотрел на свое пустое жилище в кроне вековечного древа, растущего на уединенной окраине поселения лианхэ. Теперь оно всегда будет казаться пустым, остро напоминая об Учителе и о тех двух днях фестиваля Чистой Воды, что они провели здесь вместе.
Пред мысленным взором пронеслись события последних мучительных дней. На сердце было тяжело. Подумать только, как все обернулось… совсем не так, как они задумывали. Безупречные планы пошли вкривь и вкось. В итоге Элиар остался жив и, больше того, — сохранил за собой статус действующего жреца Черного Солнца. Такова была воля Учителя, и, разумеется, не ему судить о решениях законного наместника небожителей на земле. Как бы то ни было, мир изменился, мучившая их веками неизлечимая болезнь отступила, а значит, они достигли цели.
Жизнь потекла в новое мирное русло. Жители Бенну и всего Материка могли наконец вздохнуть свободно, избавившись от гнета черного мора.
Одна-единственная трогательная сцена будто зациклилась, вновь и вновь вставала перед затуманившимися глазами Яниэра, заслоняя собою картины реального мира. В этой сцене в ладонях его покоилась нежная молочно-белая смоква, напитанная духовной силой и самыми действенными целебными эликсирами. Этот зачарованный плод своими руками вложил он в приоткрывшийся рот Красного Феникса,