– Мессир, – Ясень почтенно склонил голову, уперевшись кулаком в пол. Остальные последовали его примеру. – Облачный Мастер погиб. Зверь пропал, а его место занял убийца.
– Нулевой Консьерж, – повторил свои слова демиург. – Бо. Хамелеон.
– Хамелеон? Я думал, это легенда, – спросил Розенкранц из пустоты.
Создатель жестом велел нам подняться: его лик был омрачен думой, но не более, ибо ни беглый Хранитель, ни ликвидатор Агентства Иномирной Недвижимости – никто не был ему помехой.
– Да что ты говоришь, а кто только что принял образ Консьержа Пятого этажа, разворотил мне тут все и свалил в туман? – Демиург достал из нагрудного кармана фляжку, и мы замерли в ожидании, пока он наполнял себя дешевым коньяком. Выдохнув и утерев щетину, владыка сказал: – Я его породил, я его и убью.
– А что с Двуликим, мессир? – задал вопрос Первый, мой дотошный свидетель, и заметил, что глаза, подернутые хмельной пеленой, увлажнились. – Он владеет запретной магией. Позволю себе заметить, что Агентство в край потеряло совесть, раз нанимает уборщиками оголтелых головорезов.
Поняв, что смолвил лишнего, Ясень склонился ближе к ковру:
– Прощения просим. Черт за язык дернул – вы, несмотря на ваше непревзойденное мастерство на поприще нестандартной магии, не относитесь к головорезам.
– Встань уже, Ясень, – поморщился Великий Программист, и я подчинился. – Сбежал от меня ваш Янус, аж портки потерял. Приготовьтесь, что он надерет вам задницы, но не плачьте, верну к жизни.
«Пусть попробует, – хлопнула по ладони Мара. – Нашинкую чистильщика стрелами».
– Его консультант – мелкая козявка! – выступил Седьмой консьерж. – Серая мышь и павлин – вот потеха-то будет! Сломаем ее, да и дело с концом. Она уже – апатичный овощ на ножках, как же легко будет натравить ее на АИНовского засранца…
– А ну молчи, жижа, – притопнул Ясень, но демиург выставил сухую ладонь:
– Не гоношись. В этом есть доля правды. Гм… – Создатель постучал пальцем по губам. – Первый, напиши сценарий. Как ты умеешь, скажем, – провел рукой перед незримым экраном он, – русский бандит влюблен в географичку, потерявшую мужа. Но она пытается спасти дочь от рабства под мафиозным началом и шлет его на три веселых буквы. Ну как, злободневно?
«Мыльная опера», – округлила глаза Мара.
Ваш покорный слуга был в кои-то веки с ней солидарен: то было даже хлеще голливудского ширпотреба – доморощенный сериал про любовную любовь с отвратительной актерской игрой. Мой герой решил исправить ситуацию и взять все в свои руки:
– Да, мессир. Гениально. Позвольте, дальше я сам…
Демиург взмахнул ладонью:
– Дерзай, горе-творец.
– Бандит пытается сманипулировать на чувстве долга – подсылает пацанов, чтобы те ограбили главную героиню, тем самым подставили ее перед мафиози.
«Пигалица раскрывает бандита, и он пытается ее застрелить!» – вещала, вдохновившись, Хранительница Второго этажа… уже Четвертого. Ай, дьявол, автор запутался!
Демиург слушал нашу историю, собрав руки, покачиваясь от спиртовых паров и ухмыляясь. Вдруг заговорила Дежурная, которая все это время сидела на коленях перед останками Облачного Мастера, поникнув, точно ива, сгорбленная над рекою:
– Ее спасет ликвидатор. Сразу она не осознает, что втянута в любовную историю, но девичье сердце покупают за доблесть и… – девушка вздохнула, бросив последний взор на мертвеца, и вытянулась в полный рост, – и улыбку. Рецепт прост: если вы хотите сломить консультанта – просто дайте ей почувствовать себя любимой и отберите это.
У Ясеня взметнулись брови от трагичной жестокости ее слов. Но сюжетная канва ему пришлась по душе, и тогда он обратился к Великому Программисту:
– Мы не можем влиять на волю человека и иномирца. Но можем поместить жертв в определенные обстоятельства. Все усложняется тем, что мир с легкой руки Агентского подлеца сломался. Наша команда не на своих местах, а Янус так просто не раскроет своих карт перед землянкой. Захочет ли он жертвовать ради консультанта? Не помешает ли нам Бо?
– Бо – это переменная хаоса, – прервал мой господин. – Как и любовь. И поверьте, Двуликий не пройдет мимо юбки. Все продумано заранее: наш Зверь, даже если и одержим Хамелеоном, запрограммирован передать нашей мышке эту диковинку, – демиург извлек из кармана крохотное устройство, и ваш покорный слуга охнул, признав шпионский наушник Повелителя Мух. – Стало быть, Бо и Зверь натравлены на одного лиса. На том, чтоб подложить свинью Двуликому, они и сойдутся. А следовательно, Вера Беляева получит ЦеЦе и насмотрится ужастей.
– У вас что, есть компромат на Януса? – спросил Розенкранц. – Но для чего вам…
– Не любопытствуй, рожа, – припугнул подчиненного я, а Великий Программист сипло закашлялся, постучал кулаком по грудине и выпил еще.
Мать моя кустарник, что ж за фрукт такой наш господин! Автор мог предположить, что Программист всего лишь притворяется пьяницей без морального ориентира, а на деле ведет смелую шахматную партию. Впрочем, готов спорить, он из тех, кто играет с шахматистами в покер. А кто же по ту сторону доски: Креация? Агентство Иномирной Недвижимости? У Создателя прорва врагов. Он промолвил:
– У нас две переменных порядка. Одна, дух Хранителя Пятого этажа – упокой его душу, и все такое прочее, – будет искушать юную Еву тайнами мадридского двора господина ликвидатора.
«А вторая?» – показав два пальца, спросила Мара.
Демиург ухмыльнулся, порылся в карманах и выудил из одного глиняную фигурку, напоминавшую глазастую жабу с телом человека. Создатель посадил ее на ладонь и прошептал над ней заклинание; под обрезанными перчатками засияли символы, а какие, присутствующие разобрать не сумели. Программист усадил фигурку на стол и скомандовал ей:
– Встань и иди, Догу.
Нас озарил зеленый свет, и мы закрылись от него, а, когда Ясень убрал локоть от глаз, задохнулся: пред ними сидела неилюзорной красоты барышня, молодая, бледнолицая, ладно сложенная и рыжая, как тропическое солнце на закате. Она улыбнулась Хранителям и, сложив ногу на ногу, поправила волосы.
– Это Догу. Макет, который не ломается от вопросов о трансцендентном, – пояснил демиург и отхлебнул из фляжки. – Догу поможет свести голубков и напомнить человеческой девчонке, как прекрасна Земля и как ужасны мужики, тем более иномирные бабники.
– Надо поселить ее на чьем-то Этаже, – предложил Розенкранц.
Ясень кивнул согласно:
– Их встреча не может пройти просто так. Догу должна быть склонна к драме и театру… к эпатажу, одним словом. Мечтательная шекспировская девушка, которая живет в воздушном замке и правит легкой рукой. Она юна, еще совсем школьница, но уже достаточно зрелая, чтобы понимать, как устроен мир