— Ладно, дело не в этом. Представь себе еще одного мужчину с безумными глазами, и всех их немного дрожащие руки над столом. Но ничего не происходит, стол не двигается, тогда один из них встает и говорит: «Леди и джентльмены! Сегодня спирит не с нами, поэтому предлагаю выпить немного вина». С этими словами он ставит бутылку на стол. И стол начинает шататься, и дует ветер, лица присутствующих в ужасе… Тогда могильный голос за экраном говорит: «Только один спирит, и этот спирит»… На экране появляется надпись вина: «спирит бла-бла-бла», — любое название. И опять же — голос: «Только спирит белая Калифорния».
— Хм, знаешь, это совсем неплохо. И много у тебя таких идей?
— Да штук пятнадцать, — нахально вру я, — но знаешь, не могу же я заниматься всем, я, например, написала сценарий о некрофилии Гоголя, ты знаешь, кто такой был Гоголь?
— Да, конечно…
Меня кто-то целомудренно целует в шею. Я оборачиваюсь: Лиля.
— Дети, у вас приятная беседа, но пора идти на ланч, если, конечно, вы хотите, здесь недалеко есть местный ресторан, где одни лобстеры [25].
Я обожаю лобстеры, поэтому эта идея мне подходит, плюс — я ужасно голодна.
— Лилечка, мы — в твоем распоряжении.
Мы садимся по машинам и едем в ресторан.
После шумного ланча, жары, музыки гибких энтузиастов, которые под там-там пробовали проходить под палкой, — мне хочется спать. Из-за ночных кутежей я не досыпаю, но сегодня я — на отдыхе и высплюсь, как спит весь рабочий класс в субботу и воскресенье.
Вернувшись в наш постоялый дом, мы застаем Сашку, который только что приехал, и какую-то маленькую грязненькую девочку. На Сашке одета лиловая линючая майка — вся в дырках и заколотая булавками на плечах.
— Ленок, представляешь, — обиженно говорит Сашка, — это козье племя меня не пустило в ресторан. Говорят, что в таком виде нельзя, а? Как тебе это нравится?
— О.К.! Идем, я тебе дам свою рубашку.
У Сашки поднимается настроение, и он чмокает меня своими мокрыми губами. Мы идем ко мне в комнату, и Сашка сворачивает джойнт.
— Что за человек? — спрашиваю я Сашку.
— Какой человек?
— Ну, эта мандавошка, с которой ты приехал?
— Это Кери, понимаешь, мне все равно, что в кулак, что с Кэри, я с ней давно познакомился, когда еще только приехал. Между прочим, она — театральная актриса. Я же не знаю, кто у вас здесь, нужно всегда иметь про запас. Знаешь, я ее один раз взял на парти, я сам хорошо не знал, куда иду. Меня Люси пригласила. А там Джеки Онассис оказалась. Так Кери, идиотка, после этого вообще молчит, и руку наверняка не мыла неделю. У нее сдвиг по фазе произошел, я ей предлагаю выпить, но она, по-моему, навсегда перестала соображать. А в рот берет, чмокает, правда, но ничего.
— Ладно, Саша, иди, я немного поспать хочу. Если будет что-то экстраординарное — разбуди.
Я проснулась сама, в коридоре хлопали дверьми, и слышался хохот. Я встала, одела халат и пошла наполнять ванну. Ванна стала быстро наполняться, когда вдруг дверь распахнулась, и на пороге появилась Лиля Мор.
— Бэби, ты одна?
— Лиля, я окружена пространством вселенной, а мое тело скоро уйдет под воду, что случилось?
Лиля закрыла дверь.
— Хочешь мескалин? Ты когда-нибудь пробовала?
— Честно говоря, нет, но могу попробовать.
— Только никому не говори, если Брус узнает — будет скандал.
Лиля подошла ко мне и стала развертывать серебряную бумажку. Было видно, что она очень волновалась, движения ее были неловки. Вдруг какие-то маленькие полосочки взмахнули в воздухе и упали в воду. Это напоминало марганцовку, которая так же медленно растворялась в воде красно-синеватым цветом.
— Пей! — заорала Лиля! — Пей воду! Быстро! Пей! О! Гад дам ит. [26]
Если бы кто-нибудь в эту минуту открыл дверь нашей ванной, то смог бы увидеть довольно странную картину: две женщины, стоя на коленях, с жадностью, взахлеб, пьют воду из ванной.
Продолжение вечера было каким-то фейерверком, я помню, что мы, как безумные, все время хохотали с Лилей. Я надела Сашкину рубашку-панк, в ресторане все восхищались этой модой. Ко мне подходили какие-то девицы и спрашивали, кто я? Кто-то прислал на наш стол шампанского. Разговаривать со мной и Лилей было бесполезно, мы умирали от смеха, мы были в одном мире, а они — в другом. (Передо мной проносились удивительно красивые картины, просто живая фантазия Уолта Диснея. Думаю, что перед Лилей Мор — тоже. Мы категорически заявили, что идем в дискотеку. Сопровождать нас почему-то пошел только Майкл, но это было довольно глупо с его стороны, так как мы с Лилей совершенно не обращали на него внимания, и в конце концов устроили такие танцы, что бедные американские жители перестали танцевать и вся дискотека забито смотрела на нас. Зал был захвачен двумя северными варварами, и не было силы такой, которая смогла бы их укротить.
— Что такое книга?
— Это сочинение на заданную тему.
— Что такое поэзия?
— Пьяница.
Ночь. Англия. Замок. Эдуард.
За замком ухает переваренная птица Сова.
В замке Эдуард примеряет смокинг и собаку.
— Пойди сюда, английский черный дог!
Вот так, конечно, цепь и плетку в руку,
Пусть сзади женщина несет мои сигары,
Вреда в них нет, как нет особой пользы,
Я — некурящий.
Плед, грог и голубой халат, случается же вдруг, что волосы болят. Идем гулять, ведь созданы мы только для прогулок. В глазах уже темнеет переулок. И острый нож, и взвизг собаки гулок.
Ты пристаешь ко мне со своей вечной просьбой взять тебя с собой. Я не соглашаюсь, так как у меня нет желания с тобой развлекаться. Ты устраиваешь мне скандал за скандалом, ты меня пробуешь задушить, за то, что мне надоело заниматься с тобой любовью, и я предпочитаю тебе кого-то другого, ты кидаешься на меня с ножом на парти, где я тебя случайно встречаю.
Наконец, однажды я тебе говорю: «Хорошо, идем в студию Фифти Фор». Придя в модную дискотеку, которая напоминает оргию Ада, ты оглядываешься и улыбаешься:
— Да, хорошо здесь, — говоришь ты. — А знаешь, здесь хорошо кого-нибудь зарезать, например, в том углу, и никто никогда не найдет.
На следующий вечер мы едем в автобусе, какой-то маленький мальчик смотрит на