– Венди, ты конечно, наследница, только наследовать тебе нечего. Нет наследства – нет обязанности принять долги наследодателя. Контракт твоего отца окончился автоматически с его смертью. Никто не может заставить тебя что-то отрабатывать по его договору!
Я часто заморгала.
– Они сказали, что сегодня переведут меня с фасовки на растворы…
– Фасовка?! – Декан зарычал. – Примитивная тупая работа для лучшей зельеварки курса? Тебе самой это не показалось странным?
– Это испытательный срок. Даже интересно было, – пролепетала я.
– Бедная девочка! – Декан вздохнул, погладил меня по голове, как собаку и вышел из палаты.
Хольда застала меня в полном расстройстве, слезах и соплях.
– Ну почему я такая ду-у-ура? – спросила я ее, сморкаясь в салфетку.
– Ты умница! Только в своем деле. А в другом деле, незнакомом, любой человек окажется дураком. Нельзя все знать и во всем разбираться, – резонно ответила Хольда. – Вот моя бабушка разбирается абсолютно во всем: в политике, экономике, спорте, кулинарии, моде, психологии, педагогике… Но чем намазать колени, она спрашивает у меня! Правда, всегда критикует мои советы, и никогда не бывает довольна, – вздохнула Хольда.
Целители продержали меня в лечебнице до самого утра понедельника.
Утром я пошла на занятия. Нельзя было отстать, экзамены совсем скоро.
На лекции по конформности артефакторных модулей все перешептывались и пялились на меня. Я смотрела только на доску и в тетрадь, с тоской ожидая перемены.
– Что, звезда курса, говорят, ты завалила диплом? – ко мне приблизилась первая красавица Мэдлин со своими подпевалами Ойрой и Кристаль. Темой диплома Мэдлин было создание стойкого красителя для окраски бровей. Очень животрепещущая тема! Ойра занималась средствами для эпиляции, а Кристаль кремом от морщин. Зато теперь я знаю, что в вереновский крем от морщин входит яд тропических сороконожек и никогда его не куплю!
– Не волнуйся, Мэдди, сделаю новый. Создам зелье для ращения ресниц, например. Или эликсир от угревой сыпи.
– Тебя вчера по всей академии разыскивал мужик, кто он?
– Меня? Мужик? – что за глупости? Я и мужчина, уже смешно!
– Красивый, высокий, в кожаной куртке, – уточнила Ойра.
У меня был только один знакомый парень в кожаной куртке, но что ему делать в академии? Салон синего рейдоса намного предпочтительнее обшарпанной общаги. Он по возрасту давно не студент, старше меня лет на восемь, не меньше. И девушка у него должна быть яркая, броская, модно и дорого одетая. Блондинка. С тугими завитыми локонами, пухлым капризным ртом, идеальной фигурой и бесконечными ногами. На Мэдлин и ее подруг он даже не посмотрит, хотя отец Мэдди баснословно богат и Мэдлин натуральная блондинка. Впрочем, мне какое дело, на кого он будет смотреть?
– Наверное, из службы безопасности академии, отчет составить, – предположила я, на что Мэдди презрительно фыркнула.
Глава 4. Неудавшиеся похороны.
После лекций и беседы с законниками я бездумно вышла из ворот академии. Морально была опустошена и раздавлена. Это же надо быть такой наивной идиоткой и верить всему, что говорят! Только что мне убедительно доказали, что мне не то, что диплом и ценные зелья, мне погремушку давать в руки нельзя: отдам первому, кто попросит, да еще уговаривать буду.
Расследование гибели отца вовсе не закончено, в нем много белых пятен, и рано говорить о каком-либо результате. Нет, законники были вежливы, педантично разъясняя мне положения законов, но я просто видела в их глазах жирную надпись «ДУРА». И даже утешающее заявление, что девушке, никогда не сталкивающейся с изнанкой жизни, простительна некоторая легковерность, меня не успокаивала.
Стены академии давили. На работу мне больше не нужно, я видела, с каким азартом законники взялись за составление претензии к «Верена Фармари». Не будь я студенткой, меня не стали бы защищать, я бы и не знала, что меня обманули. Да еще так нагло!
Зазвенел колокольчик подъехавшего омнибуса, и я тут же шагнула на ступеньку. Прокачусь, проветрю мозги, а слезы осушит ветер. Никто и не заметит, что я плачу.
Сегодня было не менее сыро и промозгло, весна забыла придти в Десадан. На крыше омнибуса никого не было, все норовили спрятаться от ветра внутри кареты. Никто не мешал мне лить слезы по моим разбитым мечтам.
Папа обещал мне на выпуск самое красивое платье, какое я только захочу. После праздника – поездка на курорт и может быть, знакомство с интересным мужчиной. Папа смеялся, что на курорте для богатых встретить обеспеченного мужчину вероятность больше, чем в рыбацкой деревушке. Он заботился обо мне. А я даже не знала, над чем он работал в последнее время, не слушала его. Настолько была поглощена собой и своими эгоистичными заботами. Я отвратительная дочь.
– Тпру! – возница омнибуса натянул вожжи, останавливая пару флегматичных бретонцев.
Внутрь влетела стайка щебечущих девушек. Только бы они не полезли наверх! Я отвернулась не желая видеть чужую радость. С омнибусом поравнялся роскошный открытый катафалк. О да, вот то, что мне больше подходит под настроение!
Четверка белых лошадей с черными султанами, белый атлас, гирлянды из белых роз… Это весной-то, когда для белых роз не сезон! Их пришлось везти из соседнего Невасама, не иначе! Гроб был открыт, и в нем покоился пожилой военный в парадном мундире. Надо же, сколько орденов заслужил! Седые волосы веером лежали на подушке, ветерок шевелил пышные седые усы. Какой необыкновенно нарядный, респектабельный покойник. А папу не нашли. Не откопали, хотя там работала целая бригада магов-земельщиков. На месте нашего дома теперь голый пустырь.
Да я же его знаю! Я привстала с места. Это генерал Тобиас Блейз, его знаменитые усы! Любой ребенок знает прославленного героя пермитских войн! И к нам он заходил пару раз, папа что-то для него варил. Чаще приходил его адъютант, противный лощеный парень, при виде которого мама начинала многозначительно кашлять и подмигивать. Отправляла меня открыть дверь, будто это не обязанность лакея!
Омнибус тронулся, катафалк тоже, и я, не веря собственным глазам, увидела, как покойник чихнул, а потом почесал нос.
– Закрой рот, ворона залетит! – раздался веселый голос рядом и смешки. Девицы все-таки залезли наверх. Ну да, красоту надо показывать горожанам, несмотря на ветер и холод.
– Вы видели? Покойник шевельнулся! – я указала на катафалк.
– Что за бредни? Чушь! Тебе показалось! – раздались голоса, но все жадно уставились на гроб. Как назло, генерал лежал смирно, как порядочный мертвец.
– Бывает, что трупы шевелятся из-за напора гнилостных газов, – раздался рассудительный голосок одной из девиц.
– Фу! – остальные, как по команде, сморщили носики и прикрыли их надушенными платочками. – Смените тему!