Растерянно оглядывала лица сослуживцев и родных генерала. Они интересно, знают, что его хоронят живым? И главное, что мне теперь делать? Ни один жандарм мне не поверит! Я сама бы не поверила!
Подлетает взъерошенная девица и заявляет, что покойник жив, просто спит… да меня после этого из Патринваге не выпустят! Будут тщательно лечить холодными ваннами, ледяными обертываниями и розгами, чтоб не видела всяких глупостей и не беспокоила занятых людей при исполнении. У нас не любят тех, кто видит то, чего не видят другие. Хотя, например, ясновидение в почете, только это настолько редкий дар, что и парочки ясновидцев в стране не наберется. У них очередь на год вперед расписана.
Процессия медленно вползала в ворота центрального кладбища, а я ничего не могла придумать. Восемь дюжих гвардейцев в парадных мундирах спустили гроб с катафалка и понесли в часовню. Я поплелась следом. Черное длинное пальто уместно всегда, хотя мама одобрила красное… Служительница с метлой отошла в сторонку, пропуская гвардейцев. Я бросилась к ней.
– У вас найдется нашатырный спирт?
– Конечно, сейчас дам, – тут же отозвалась она, жалостливо глядя на меня. – Может, винца налить? Храмового? Бледненькая какая!
– Нет, спасибо.
Получив заветный пузырек, я проскользнула за гвардейцами в зал прощания. Они как раз установили гроб между скамейками, головой к портрету в позолоченной раме. Патер скоро сделает знак заходить и начнет прощальную службу. Сейчас или никогда! Гвардейцы без малейшего интереса проводили меня глазами и вышли. Мало ли, какая храмовая мышь тут бегает, пыль вытирает и свечи меняет.
Щедро плеснув на платок, я подсунула его под нос генералу. Прямо на усы. Меня прошил озноб. Вдруг я ошиблась? От перенапряжения, недосыпания и всех переживаний?
Генерал чихнул и открыл глаза. Ясные, без старческой мути. Я застонала от облегчения.
– Вставайте, вставайте скорее!
– Что случилось? Где я? – заворочал головой генерал.
– Вы в гробу, в часовне на кладбище, вас собираются отпеть и хоронить, –максимально сжато ответила я, помогая муру Блейзу сесть.
Генерал высоко задрал лохматые седые брови и недоверчиво уставился на меня. Затем посмотрел вокруг. Усмехнулся и сел в гробу.
Именно этот момент выбрала роскошно одетая дама, чтоб войти. Дама взвизгнула и, нелепо взмахнув рукавами пышного траурного платья, осела на пол, придавив кого-то из желающих войти следом. Возникла заминка. Генерал никак не прокомментировал ее появление, и вопросительно взглянул на меня.
– Что дальше?
– Бежать? – предложила я. Мне просто до ужаса хотелось оказаться подальше.
– Тобиас Блейз никогда не бегал с поля боя! – провозгласил генерал, выпрямляясь. – А ты… иди-ка за портьеру, пока я обрадую любимых родственников.
Вокруг упавшей дамы хлопотали две женщины, они совершенно не смотрели на гроб. Дама очень удачно перекрыла вход, не давая войти остальным.
– Несчастная вдова, как она страдает, – громко сказала одна из хлопотуний.
Общими усилиями вдову привели в чувство, подхватили под руки и тут увидели покойника, с насмешливым видом стоящего у гроба. Ахнул патер и уронил молитвенник. Отделанный золотом тяжелый молитвенник громко стукнулся о плиты пола. Остальные вошедшие глупо пучили глаза и разевали рты. Кое-кто делал обережные знаки. Один из старичков вдруг кинулся вперед, распахнув объятия.
– Тобиас! Ты жив! Я знал, старый перец, что ты не мог так просто умереть!
Генерал похлопал его по спине и смерил замерших родных тяжелым взглядом.
– Где тот негодный лекаришка, который констатировал мою смерть? И развязал вам всем руки?
– Тоби, ты… – несостоявшаяся вдова залилась слезами.
В часовне поднялся гвалт, началась суматоха. Все хотели посмотреть поближе и потрогать ожившего покойника. Блеснула вспышка маг-запечатлителя. Репортеры не могли оставить похороны национального героя без внимания. Все двери распахнулись, всюду лезли любопытные.
– Смир-рна! – рявкнул генерал. – Все вон! На сегодня похороны отменяются! Алекс!
Из толпы выскочил знакомый лощеный и напомаженный адъютант с траурной повязкой на рукаве.
– Я здесь, мой генерал! – адъютант вытянулся и ел генерала преданным взглядом.
– Мобиль!
– Так точно!
Мобилей сколько угодно следовало за процессией, прибавляя ей помпезности. Алекс выставил шофера из первой попавшейся и лихо подрулил к часовне. Глаза у адьютанта были совершено безумные.
Я бы не пускала его сегодня за руль, еще аварию устроит. Видимо, это же соображение пришло на ум генералу, потому что он, скользнув взглядом на мою портьеру, приказал грузить в мобиль свою расклеившуюся супругу.
– Генерал! – К нему подошла группа военных. – Позвольте вас поздравить… гм-гм… с воскрешением! Мы очень рады! Это необыкновенный случай!
– А я-то как рад! – усмехнулся генерал, пожимая руки. – А случай самый обыкновенный, называется предумышленное убийство. А вот с какой целью, предстоит выяснить. Шарль?
– Немедленно начну расследование, – кивнул один из военных.
– И не тяни до завтра, не так уж моя супруга расстроена моей смертью, как показывает. Больше огорчена утратой наследства! Как бы улики не попрятала!
Военный щелкнул каблуками и быстро вышел.
– Идите, у меня тут пара вопросов к патеру, – поторопил генерал.
Зал опустел. Патер со взглядом побитой собаки приблизился к генералу.
– Я…
– Да-да, рад, восхищен, и все прочее, – не дал ему говорить генерал. – Мне нужна уединенная комната, и чтоб нас не подслушивали!
– Мой кабинет, – тут же сориентировался патер. – Прошу!
Генерал сделал выразительный кивок и пошел за патером. Следом пошла я, опустив голову и держась поближе к стенам. Еще не хватало попасть в вечерний выпуск «Зеркала Десадана»!
– Печенье, чай, кофе, есть отличный коньяк! – предложил радушный хозяин.
– Целителя! – приказал генерал. – Прикажите доставить сюда нашего семейного целителя, мура Янкара! Сию минуту!
Патер вихрем вымелся из кабинета, а я тихонько вошла.
– Коньяк нужен не мне, а тебе, – оценил генерал мою бледность. – Лицо знакомое. Садись!
– Я Венди Хайнц, дочь того самого Хайнца. Лоренса Хайнца.
– О! – генерал явно обрадовался и разлил коньяк в две хрустальные рюмки. – Ты спасла меня, девочка! Толковая у Лоренса дочка выросла! Чем занимаешься?
– Зельеварение, дипломница. Простите, вам бы ничего не пить сейчас, чтоб не смазать следы воздействия, надо узнать, зелье это было или заклятие. Сработал артефакт или живая магия. Если позволите?
Генерал позволил. Я проверила пульс, осмотрела слизистые глаз и рта, язык, попросила дыхнуть.
– Это зелье, мур Блейз, – сказала с уверенностью. – Мятой пахнет. У вас до сих пор сердце бьется реже, чем следует, а периферические сосуды сжаты. Зелье называется «Сладкий сон», и при передозировке оно способно