Бало отлично расслышала лицемерные нотки в голосе дочери, она исподтишка кольнула Митро взглядом, но голос ее, когда она заговорила, звучал заботливо и нежно:
— Мою маленькую Митро снедают большие желания, как и прежде?
Выдержав паузу, Бало с ловкостью опытного игрока бросила кости перед Митро:
— Если есть нужда в садовнике для весеннего сада, стоит только пожелать — я помогу…
Митро замерла. Мысли о муже мгновенно вылетели из головы — как ветром выдуло. Глаза ее замерцали, высокая грудь напряглась под покрывалом. Отвернувшись от матери, с напускной небрежностью Митро засмеялась:
— Бало, милая, розам расцвести на губах твоих! Жалко, что ничего не выйдет — тут же конь этот, твой зять!
Бало игриво ущипнула Митро:
— Это уж ты предоставь мне. Твоя мамаша и не таких, как он, вокруг пальца обводила…
Поздно вечером Митро действительно предстала перед мужем — умело подкрашенная, изящно обернутая нежно-розовым покрывалом, до того она была хороша — Сардарилал глаз от нее не мог отвести.
Митро с медным кувшином в руках грациозно скользнула в комнату — ну просто гурия из сказки, как их изображали в старину. Изогнув тонкую талию, она поставила кувшин на низкий резной столик перед кроватью, бросила на мужа томный взгляд и с невинным видом спросила:
— Отчего это мой милый муж так смотрит на меня? Он что, не узнает свою Митро?
Сардарилал громко втянул носом воздух и насупился:
— Ты зачем расфуфырилась, будто уличная девка?
Митро залилась смехом — как колокольчик зазвенел.
— Ты не у себя дома, мой суровый муж, — притворилась она рассерженной, — вот мама услышит, что за слова ты говоришь…
— Испугался я твоей матери! — вскинулся Сардарилал. — Твоя мать самая настоящая…
Митро, почувствовав, что Сардарилал готов взбелениться, обняла его, положила голову ему на грудь, приникла, будто слушая, как бьется сердце.
— Догадываюсь! — воскликнула она. — Я все поняла, сердце выстукивает: хо-чу ви-на… крас-но-го ви-на хо-чу!
Митро проворно вскочила, налила вина из медного кувшина и пригубила.
— Мой повелитель, сегодня вы примете вино из моих рук! Сегодня вы не сможете мне отказать!
— Что на тебя нынче нашло? — Сардарилал еще пытался хмуриться, но губы его расплывались в улыбке.
Это подстегнуло Митро.
— Нельзя упускать ни минуты из жизни, как ты не понимаешь?
Митро низко склонилась над мужем, коснулась носом его носа и зашептала:
— Хочу, чтобы ты сегодня забыл, что Митро — твоя законная жена! Представь себе, будто Митро — актриса из Санграра, Лали Бай.
Раззадоренный Митро, Сардарилал понемногу входил в игру и уже поглядывал на жену блестящими глазами, испытывая совершенно новый интерес к ней.
— Иди ко мне, Лали Бай, — протянул он руки, — дай разглядеть тебя поближе!
Губы Митро изогнулись в дразнящей улыбке, покрывало соскользнуло с груди, в глазах танцевали искорки, руки обвились вокруг шеи Сардарилала.
— Моя жизнь, — шептала Митро, — в бурной реке и утонуть недолго… нужно быть хорошим пловцом.
Митро поднесла бокал к губам мужа. Он сделал глоток… Еще один… И еще…
Митро взяла из его рук пустой бокал, поставила на столик.
— Налей еще, Лали Бай!
Сардарилал пил долгими, жадными глотками. Передавая Митро пустой бокал, он уже пьяными глазами уставился на ее смеющийся рот:
— Будто и впрямь вино из ручек. Лали Бай. Но если ты Лали Бай, тогда скажи мне, лепесток розы, кто же я?
Митро зазвенела браслетами, ероша едва начавшие седеть волосы Сардарилала:
— Ты? Ты мой возлюбленный Ранджха. Если я Лали Бай, то ты — ее возлюбленный герой Ранджха!
— Тогда налей еще своему возлюбленному! Горло пересохло!
Митро все подливала и подливала мужу вина, пока не опустел медный кувшин. Тогда она опрокинула его кверху дном, чтобы Сардарилал убедился, что в нем ни капли больше нет, и стала уговаривать мужа заснуть.
— Все! Ты все выпил. Больше нет, спи, спи, мой бесценный!
Глаза Сардарилала слипались.
— Что за вино ты мне дала? — бубнил он. — Огонь налила в кувшин, ну просто жидкий огонь!
Когда Сардарилала окончательно сморило и он захрапел, завалившись на бок, Митро испустила долгий блаженный вздох, до хруста сладко потянулась, с нежностью посмотрела на любимого супруга и сказала про себя:
«Всем ты и мил, и хорош, но тебя уже сожгло жидким огнем, а мой огонь все пылает!»
Митро поднялась на ноги и бесшумно пошла к двери, но дверь открылась прежде, чем она до нее дотронулась, — на пороге появилась Бало, явно караулившая снаружи.
Бросив один только взгляд на бесчувственно распростершегося зятя, Бало легонько ущипнула Митро за щечку:
— Заснул наконец твой ягненочек?
Митро сдвинула брови и с вызовом ответила:
— Да какой же он ягненочек? Лев, моя дорогая наставница, и спит, как лев!
Скажи пожалуйста, усмехнулась про себя Бало. Сейчас ты, моя девочка, развлечешься ночку-другую, так посмотрим, какого кобеля ты начнешь звать мужем и себя чьей женой будешь считать. Но Бало никак не обнаружила насмешливых своих мыслей, а обняв Митро за плечи, повела ее с собой.
— Лев так лев. Спит твой лев в своем логове, а ты пока что можешь познакомиться с самым настоящим тигром.
Митро хихикнула и, заглядывая Бало в глаза, спросила задушевным голоском:
— Бало, но ты, наверное, уже хорошо изучила все повадки этого тигра?
Бало ответила, отводя взгляд:
— Насколько твоя мать разбирается в этом деле, тигр настоящий, без подделки.
Мать с дочерью пересекли двор и подошли к крыльцу домика для гостей. Митро от возбуждения ног под собой не чуяла, ей казалось, что их с Бало несет, как листья весенний ветер.
Прижимая руку к бешено бьющемуся сердцу, Митро взглянула сначала на крыльцо, потом оглянулась на окно комнаты, в которой храпел Сардарилал.
— Бало, — прошептала она, — ой, не поздоровится твоей Митро, если он вдруг проснется…
«Не так уж он юн, моя дорогая», — хотела сказать Бало, но, спохватившись вовремя, подбодрила дочку:
— До утра как убитый проспит, куколка моя. А хочешь, я посижу рядом с ним, постерегу…
— Нет уж, мамочка! — Митро довольно громко фыркнула. — Ну нет! Это уж слишком — чтобы я тебе своими руками собственного мужа отдала!
— Замолчи ты, лиса! Что за шуточки с матерью!
Митро немного успокоилась и попросила:
— Но ты разбудишь меня до того, как он проснется? А?
Бало обняла дочь.
— Не беспокойся ты ни о чем! Иди и радуйся жизни. Вовсю радуйся!
Митро сделала матери гримаску и взбежала по ступенькам.
Бало следила за ней снизу. Ледяная тоска подступала к ее сердцу, стискивая, сжимая, сплющивая его.
«О Бало, тот, кто сейчас там, наверху, раньше бегал за тобой,