Глава 34
Семейное древо
– Видите ли, – директор сосредоточенно хмурился и мял пухлые пальцы, – я и впрямь помогаю вам… э-э-э… из корыстного интереса. Дело непростое… Здание, где мы сейчас находимся, принадлежит городу. Власти планируют его снести, чтобы построить аквапарк. Аквапарк принесёт больше денег, чем старая развалина. Но это здание – жемчужина всего побережья! У него такая архитектура, такая история… Когда-то здесь был самый известный цирк в мире! Зрители приезжали сюда из далёких городов. А однажды на корабле прибыла делегация из Перу! Они переплыли океан только ради того, чтобы увидеть шоу! Поверьте, оно того стоило. Какие номера здесь показывали! Ммм! Я почти потерял надежду спасти цирк. Мы с моими друзьями из общества защиты цирка строили самые разные планы его спасения… Я даже хотел устроить голодовку. И тут появляетесь вы! Уверен: ваше выступление может переломить ход событий! Если мэр увидит аншлаг, он наверняка захочет сохранить цирк!
Виражи смущённо молчали. Они были не слишком уверены в своих силах. Но Эдуард Маркович смотрел на них с такой надеждой…
– Есть и ещё одна причина, по которой я хочу сохранить цирк, – продолжал директор. – Его создал мой предок!
– Ну и ну! – воскликнул папа. – Наверное, это был удивительный человек…
– О да, – подтвердил Эдуард Маркович. – Только представьте: он приехал сюда из Европы на гастроли с дюжиной отменных арабских скакунов. Влюбился в дрессировщицу голубей, да так и остался здесь – выучил русский язык, создал этот цирк. Говорят, он строил его для своей дрессировщицы, как оправу для драгоценного камня…
В голове у папы бешено закрутились мысли. Кусочки мозаики стали соединяться: призрачная женщина с голубем на плече, статный мужчина на лошади, запечатлённый на фото, итальянские словечки…
– А как звали вашего предка? – спросил папа, уже зная ответ.
– Гектор Фортунатос Бальзамо! – Эдуард Маркович произнёс это имя со священным трепетом. – Он мой прапрадедушка!
В кабинете стало тихо. Никто не ожидал такого поворота событий. Первой не выдержала бабушка Роза.
– Простите, но Гектор Бальзамо – наш предок! – ревниво заявила она.
– Ваш?! – воскликнул Эдуард Маркович.
Он сидел в кресле, вращая круглыми глазами. Его высокий лоб вспотел от волнения. Щёки покраснели.
– Подождите-ка…
Эдуард Маркович выпрыгнул из кресла, подбежал к шкафчику. Он рывком распахнул дверцу, выудил пожелтевший от времени лист бумаги, свёрнутый в трубочку. А потом одним движением смахнул на пол всё, что было на столе, освобождая место.
– Моё родовое древо, – пояснил Эдуард Маркович, разворачивая свиток дрожащими от волнения руками, – составлял, когда был студентом…
Все склонились над столом. Древо было огромным и очень красивым. Его ветви переплетались, точно лозы винограда, плодами которого были аккуратно нарисованные рамки с именами и портретами.
Оказалось, род Фортунатос – довольно древний. Первый Фортунатос, его звали Луи, жил в Италии в XVII веке. Он стал отцом семерых сыновей, трое из которых не дожили до совершеннолетия. Ещё трое не оставили после себя наследников. Лишь у самого младшего были сын и три дочери…
Папа водил пальцем от рамки к рамке, минуя чужие жизни за считаные секунды. Ему не терпелось выяснить, какими нитями родства Фортунатосы связаны с Виражами. Он быстро добрался до родителей прапрадеда, но ничего особенного не обнаружил. Гектор был единственным ребёнком в семье. У них с Вильгельминой родилась дочь – Мария, прабабушка Эдуарда Марковича. Папа с нетерпением провёл пальцем дальше… Мария стала матерью двух дочерей. От одной из них тянулась линия к имени Эдуарда Марковича. Под именем второй дочери было пусто.
О Виражах – ни единого упоминания.
– Может, вы ошиблись? – спросил Эдуард Маркович.
– Нет, – папа резко качнул головой. – Я точно знаю: Гектор Фортунатос и наш предок!
– Ну что же, – Эдуард Маркович принялся бережно сворачивать древо, – всё может быть. Мой… простите, наш предок много гастролировал. Надо сказать, он был… кхм… весьма пылким человеком. Так что вполне возможно…
– ЛО-О-О-О-О-О-ОЖЬ!!!
Гектор Фортунатос вырвался из медальона, точно стихийное бедствие из ящика Пандоры. Он описал круг под потолком комнаты и приземлился прямо на стол директора. Прапрадед сиял, по краям его призрачного силуэта вспыхивали и гасли синие искры.
Несчастный Эдуард Маркович вжался в кресло, словно надеялся слиться с обивкой, как хамелеон.
– Ты! – прапрадед ткнул пальцем в белого как полотно Эдуарда Марковича. – Не смей порочить моё честное имя!
Малинке стало жаль перепуганного директора. Она погладила его по плечу.
– Не бойтесь, – сказала Малинка. – Прадедушка добрый. Только вспыльчивый – совсем как бабушка Роза. Это у них семейное.
Эдуард Маркович вяло кивнул. Однако смертельный ужас в его глазах потихоньку сменялся удивлением и восторгом. Он даже открыл рот, собираясь что-то сказать, но папа его опередил.
– Так кто мы тебе? – спросил он, пристально глядя на призрака.
Прапрадед поник. Поток праведного гнева моментально иссяк.
– Никто, – призрак спустился со стола. – Мы с вами даже не родственники…
В комнате воцарилась тишина. Ни у кого не нашлось слов. Только бабушка Роза, хлопнув себя по коленям, громогласно воскликнула:
– Так я и знала!
Она с самого начала чувствовала подвох, но гнала подозрения прочь. Уж очень нравилась ей небывалая сила в мышцах и новая цирковая жизнь, обещавшая приключения на старости лет, каких не было в юности.
– Зачем ты нас обманул? – спросила Викки.
Ей стало обидно, что прапрадед никакой не прапрадед.
– Я расскажу, – пообещал Гектор Фортунатос. – Расскажу всё с самого начала…
* * *
– …Мой цирк знали во всём мире. Билеты на представления раскупались мгновенно. Однако вырученных денег с трудом хватало, чтобы покрыть долги, ведь я потратил на цирк баснословные средства! Представьте себе, у меня было отопление, электричество! И это в конце девятнадцатого века! Каково? Я сделал отдельные ложи для курящих и некурящих зрителей, ложу для представителей императорской фамилии… В моей конюшне стоял целый табун отменных лошадей, которым требовался лучший уход. На сцене выступали настоящие звёзды! Разумеется, платить им приходилось немало…
Однажды ко мне пришёл старый фокусник. Он рассказал, что в его семье из поколения в поколение передаются чудесные цирковые дары – мирарис. Их можно вручить своим близким или тем, кому доверяешь. Фокусник был одинок. Он пообещал подарить мирарис мне и моим пятерым лучшим артистам, если я позабочусь о нём в старости. Конечно, его история была похожа на сказку. Но я подумал: «Даже если это выдумка, пускай бедняга останется в цирке. Еда и кровать для него найдутся».
Всё оказалось правдой! Старик передал нам мирарис, а с ними – костюмы, которые всегда будут впору тем, кого изберут чудесные дары. Условие было