– Хорошо, – кивнул Рихтер. – Потому что, видишь ли, Ха Сай, мы можем делать многое, но ни при каких обстоятельствах мы не можем проникать в Северный Вьетнам. И если Кумкау не там, мы можем начать планировать нашу вылазку и искать Мун Лай и, возможно, узнаем тогда, где наш капитан Баррингтон.
– Да, сэр. Я понимаю, сэр. – Ха Сай посмотрел на Александра. – Да, она определенно в Лаосе.
Рихтер кивнул. И наконец, спохватившись, дал команду «вольно». Все уселись в его квартире, курили, думали, планировали.
– Чего бы мне хотелось в первую очередь, – сказал Рихтер, – так это сначала отправить туда небольшую разведгруппу. – Александр открыл было рот, но Рихтер остановил его. – Но я знаю лучше всех за этим столом, – он зло посмотрел на Александра, – что, если наших людей засекут, мы проиграли. Если в этой Кумкау реальная ситуация, требующая эвакуации и спасения, мы можем войти туда только раз. Они нас не ожидают; элемент неожиданности будет нашим главным оружием. С другой стороны, если мы окажемся в таком положении, что не сможем защищаться, нам конец. Мы просто не можем взять столько людей, чтобы и пройти незамеченными, и вступить в бой с превосходящими силами противника. Так что мы сделаем вот что: соберем элитную группу под грифом особой секретности для разведывательной операции в Лаосе. Вы меня слышите? Лаос. Мы не называем это боевой вылазкой. Мы называем это разведкой. Маленькая разведывательная операция. Может, для нарушения путей снабжения.
– Понял, сэр.
– Мы отправимся незаметно и без опознавательных знаков. Вы знаете, что это значит. Если кто-то попадает в Северный Вьетнам, его не находят. Мы останемся неопознанными. Предполагаю, вы позвоните куда нужно и оставите соответствующие письма перед тем, как мы выйдем. Лично я, в отличие от майора Баррингтона, нашего советника из Форт-Хуачуки в Аризоне, думаю, что Кумкау – самая обычная деревенька.
– Ну а я в отличие от вас, джентльмены, – сказал Александр, – не был на земле с сорок шестого года и уверен – с тех пор многое изменилось. И наверное, полковник Рихтер прав, у него большой опыт действий в этих краях. Но все же давайте подбираться туда так, словно это окруженный ловушками, заминированный, тяжеловооруженный вражеский лагерь. И мы должны взять с собой все, что, как мы надеемся, поможет нам достичь цели. Хотя я уверен, что все жители вьетнамских деревень не более чем невинные гражданские, давайте на всякий чертов случай прихватим достаточно боеприпасов, чтобы перебить ханойцев, а не сжечь какие-то грязные хижины.
Рихтер покосился на Александра. Все остальные осторожно посмотрели на Рихтера.
– Я возьму вертушку, чтобы нас доставили в Лаос, – продолжил Рихтер. – Возьму медицинский вертолет. Нас доставят на место, потом они вернутся на юг, чтобы перезаправиться, и будут ждать нашего вызова. Там к югу от демилитаризованной зоны есть база снабжения особых частей, я прикажу, чтобы там ждал тяжеловооруженный вертолет и на всякий случай запасная команда, если вдруг она понадобится, и медики. Но помните, наша вылазка считается лаосской. Шесть чертовых змей не могут лететь в Северный Вьетнам, потому что тогда нельзя будет вызвать боевую поддержку, это назовут чертовым вторжением. – Змеями называли тяжелые вертолеты «Кобра». – Всем все понятно?
Всем было все понятно. Мерсер замялся:
– Извините, полковник. Вы все повторяете «мы». Вы… вы тоже собираетесь туда?
Александр смотрел на свои руки, как бы не желая видеть Рихтера, сидевшего перед своими людьми.
– Черт бы все побрал, – ответил Рихтер. – Я, вообще-то, чертовски стар для такого. Но я полечу, потому что это мне отвечать, если какое-то дерьмо случится в Северном Вьетнаме. Нас будет двенадцать. Шесть человек из команды с базы плюс мы. И возьму Тоджо, если у него сначала не случится сердечный приступ, когда он узнает, что и я еду. Элкинс, Мерсер, Ха Сай – полагаю, вы все согласны отправиться?
Мужчины кивнули, а потом повернулись и уставились на Александра.
– На что вы смотрите, чтоб вам? Без меня вы сидели бы в Плейку, жрали сырные сэндвичи и взрывали гранатами рыбу в реке. Конечно, я еду.
Все промолчали.
– Может, вам лучше остаться, майор? – сказал наконец Элкинс. – Вы же только что говорили, что не участвовали в боевых схватках с сорок шестого года.
– Стычки с женским персоналом не считаются, – ядовито добавил Рихтер.
Александр промолчал. Рихтер явно хотел оставить за собой последнее слово.
– Должен ли полковник получить подтверждение на ваш допуск к секретным операциям и разрешение? – продолжал Элкинс. – Это ведь может занять и месяц.
– Мой допуск подтвержден давным-давно командованием военной разведки в Форт-Хуачуке, спасибо, что поинтересовались, лейтенант, – ответил Александр. Разговор был окончен. – Том, можешь ты меня проводить? Мне нужно поспать.
Остальные встали, отдали честь, и они ушли. Александр повернулся к Рихтеру.
– Ты сможешь все это дерьмо подготовить к завтрашнему дню? – спросил он, пока они шли к жилищу Александра.
Рихтер так не думал.
– Мы, кстати, называем это «хуч», самогоном, Александр.
– Да какая разница? Мы уже слишком долго ждали, Том. Мы должны отправляться.
– Понадобится пара дней, – сказал Рихтер. – Я должен заказать «Чинук», собрать снаряжение, оружие. Ты лучше других знаешь, мы должны быть готовы ко всему. У нас всего один шанс.
Александр согласился, что они должны подготовиться. Он отлично знал и то, что шанс у них всего один.
Когда они стояли перед бараком, где поселился Александр, Рихтер закурил и сказал:
– Александр, ты ведь понимаешь, как мало у нас шансов на успех? Сколько вероятностей…
– Значит, ты в этом уверен? – В настроении уже более спокойном, Александр похлопал Рихтера по плечу. – Том, а ты понимаешь, что не с тем человеком говоришь об этом?
– Да пошел ты…
– А какова была вероятность того, что женщина пяти футов ростом, ни разу в жизни не стрелявшая, проберется на советскую территорию, не зная, где я нахожусь и, более того, жив ли я, а потом найдет меня там – живого?
– Выше, чем у нас, – ответил Рихтер.
Александр покачал головой:
– Одна невооруженная женщина в лагере ГУЛАГа, где на каждые пять дюймов по охраннику… – Александр произнес это почти благоговейно. – Не двенадцать крепких парней, несущих боеприпасов больше, чем их совокупный вес. И да, северные вьетнамцы настоящие козлы, но и советские не были похожи на леди, жующих мини-сэндвичи на скачках в