Но… это была лишь временная мера, жестокая насмешка над их надеждами. Черная биомасса не разлеталась в открытый космос. Она удерживалась бесчисленными тонкими, невидимыми в темноте жгутиками, похожими на угольные нити, образуя мост между разорванными частями. И затем, с пугающей, противоестественной быстротой, всё начало стягиваться обратно. Плоть сходилась, как жидкая резина, раны смыкались, хитин нарастал заново. За считанные секунды Охотник восстановился, став, казалось, еще массивнее. Багровые огоньки на его поверхности вспыхнули ярче, яростнее.
— Эвакуируйте лайнер! — Закричал командир в общий канал, понимая тщетность приказа, но молчать он тоже не мог.
Шлюзы? Спасательные капсулы? Куда? В открытый космос? До планеты слишком далеко, да и пока орбитальные силы обороны доберутся до места катастрофы, Охотник сожрёт всё. Да и не рискнёт никто атаковать чудовище, опасаясь привлечь его внимание. Будут выжидать, чем всё закончится, моля всех богов, чтобы он не перенацелился на планету и не навёл на неё внимание всего Роя.
От существа, способного на межзвездные перелеты, пожирающего энергию и материю — не убежать в спасательной шлюпке. Это был смертный приговор, растянутый на минуты мучительного ожидания.
— Командир! — На тактический коммуникатор ему пришло зашифрованное сообщение от первого помощника. — Предлагаю последний вариант. Пожертвовать частью кораблей. Отправим их на таран с самоуничтожением в точке контакта. Возможно, ударная волна, энергия взрывов замедлит чудовище настолько, что лайнер успеет выйти на точку прыжка. Ну, или хотя бы мы успеем убраться подальше. К чёрту богачей.
Предложение его первого офицера попахивало откровенным предательством кодекса наемника. Кодекс был ясен: предательство — недопустимо, оставление охраняемой цели — немыслимо. Нарушителей ждала остракизация, охота головорезов Гильдии и смерть где-нибудь на задворках галактики. Но альтернативой была немедленная, бесславная гибель здесь и сейчас, без шанса на спасение хоть кого-то. Идея спасти хоть часть — была как глоток воздуха для тонущего. Последние мгновения, пока ещё можно было принять какое-то решение, истекали. Охотник, игнорируя продолжающийся, но уже отчаянный и неэффективный огонь, был уже почти у лайнера. Командор закрыл глаза на долю секунды, увидев лица своей семьи. Потом открыл и кивнул, будто подписывая себе приговор.
— Корабли под номерами три, семь, девять и десять. — Его голос звучал обречённо, посылая товарищей на смерть. — Полный вперед. Активировать режим самоуничтожения. Произвести таран цели! Да пребудет с вами удача, братья. Гильдия позаботится о ваших семьях. — Последнее было больше для себя, чем для них. Обещание, которое он, вероятно, уже не сможет выполнить.
Приказ совершить самоубийство. Но экипажи были профессионалами, ветеранами. Они тоже видели бесполезность оружия. Они понимали, что в противном случае погибнут абсолютно все. А так, оставалась призрачная надежда, что об их семьях позаботятся, не дав умереть с голоду. Ответы пришли мгновенно — короткие, лаконичные подтверждения без воплей, и протестов. Только холодная решимость обреченных. Хотя если быть честным, то до рядового экипажа команду никто и не планировал доводить. Только командир, первый помощник, штурман и парочка офицеров, которым можно было доверить такое дело.
Четыре корабля, до этого улепетывающие и отстреливающиеся из кормовых орудий, развернулись носом к чудовищу и включили форсаж. Их двигатели заревели на максимуме, выжимая последние капли мощности. Они помчались навстречу гибели, продолжая вести огонь из всех орудий, засеивая космос за собой минами, надеясь этим выиграть ещё несколько секунд.
Охотник, до этого просто летящий к «Золотой Лилии», словно гигантский космический скат к планктону, наконец отреагировал на новую угрозу. Из его пульсирующего тела молниеносно вырвались щупальца с костяными наростами на концах. Монструозные, костяные структуры, обтянутые твёрдой, блестящей кожей, заостренные на концах как гигантские копья длиной в сотни метров. Они двигались с невероятной, запредельной скоростью, оставляя после себя искаженные следы в пространстве. Один такой гарпун пронзил звездолёт насквозь, словно иголка бумажный кораблик. Взрыва не последовало, он попал точно в главный пост, лишив корабль систем управления. Затем, получившимся навершием, в котором уже не осталось никого живого, лишь смятый металл и кровавая паста, нанес удар как дубиной, по другому звездолету. Второе щупальце-гарпун обвило третий звездолёт. Броня затрещала, силовые поля ослепительно вспыхнули и погасли под чудовищным давлением сжимающейся петли. Корабль смяло, как консервную банку, и он, кувыркаясь был отброшен прочь, превратившись в бесполезный, исковерканный хлам, уносимый в темноту.
Последний звездолёт каким-то немыслимым маневром пилота-виртуоза увернувшийся от атаки гарпуна, врезался в само тело охотника. Но прежде, чем сработала система самоуничтожения, из всех пор чудовища полилась едкая, черно-зеленая субстанция — кислота, растворяющая крепчайший сплав брони так, словно это была сахарная вата, брошенная в воду. Корабль начал разваливаться, погружаясь в биомассу, и лишь слабый, запоздалый взрыв его реактора вырвал клок плоти, который тут же начал зарастать.
Остальные корабли эскорта были уничтожены в течение следующих тридцати секунд. Охотник словно демонстрировал свое абсолютное превосходство, свою чудовищную силу. Он играючи догонял маневрирующие боевые звездолёты, разрезал их на части выраставшими прямо из его тела костяными клинками длиной с небоскреб, поглощал внезапно раскрывшейся пастью на поверхности биомассы, словно амеба, захватывающая добычу. Пасть эта была усеяна рядами вращающихся, острых как бритва пластин. Последний корабль, флагман, просто протаранил всей массой, сминая щиты и превращая содержимое в студень от чудовищной силы удара. Запоздалый взрыв даже не поцарапал шкуру стремительно удаляющегося монстра, уже нацелившегося на новую добычу.
На «Золотой Лилии» началась паника, быстро переходящая в чистый, животный ужас. Иллюминаторы, обращенные в сторону боя, показывали лишь надвигающуюся стену пульсирующей биомассы, заполняющую все поле зрения. Голос капитана лайнера, пытавшийся успокоить пассажиров, прервался на полуслове, когда внешние камеры показали, как Охотник, легко отшвырнув последние обломки эскорта, направился прямо к ним, к самому сердцу роскоши.
Тело чудовища снова изменилось. Оно вытянулось, сформировав нечто, отдаленно напоминающее голову гигантского червя и акулы скрещенных вместе, состоящую из нахлестывающихся костяных пластин и вращающихся ротовых частей с острыми, как бритвы — зубами. И он врезался в «Золотую Лилию».
Удар был страшен.
Броня лопнула, как скорлупа яйца под колесом грузовика. Силовые щиты, способные выдержать залп крейсера, не смогли сдержать его даже на секунду — они погасли, как мыльные пузыри. Огромный