Я не знал, что будет с людьми, которых Андрей подчинил себе. У меня не было уверенности в том, как сработают их приказы, если он неожиданно умрёт. В тот момент я был готов выстрелить, если кто-то из них бросится на нас в попытке отомстить, но…
Они не шевелились. Вообще. Стояли, замерев на своих местах, и не двигались.
Первой встала невысокая женщина в форме медсестры с покрытыми ещё не успевшей засохнуть коркой кровью. Тонкий медицинский скальпель выпал из её пальцев и с жалобным звоном ударился об пол. Колени подогнулись, а тело рухнуло следом. Затем мужчина в медицинском халате. Следом за ним ещё две девушки.
Словно куклы, у которых отрезали нити, они падали на пол и начинали биться в конвульсиях, как припадочные. Но я на них уже не смотрел. Понял, что опасности они уже не представляют.
— Настя! — я в пару шагов оказался рядом с ней и принялся осматривать девушку. — Насть⁈ Ты цела? Ты в порядке⁈ Эй, посмотри на меня…
— Ты… ты выстрелил… — сбиваясь, прошептала она. — Ты выстрелил…
Цела. Слава богу. Главное сейчас не тратить время. Времени объяснять ей у меня не было. Даже попытайся я ей сказать, что в момент нашей потасовки с Андреем я не только вытащил кольцо из его кармана, но и второй рукой прокрутил барабан револьвера. Той самой, которой удерживал оружие, пока бил его по лицу. Всего лишь на две каморы назад, подставив под курок уже стреляные гильзы в барабане.
Вместо этого сорвался с места раньше, чем понял это, оказавшись на коленях рядом с Виктором. Успел подхватить упавший на пол скальпель.
— Саша…
— Не сейчас, Виктор, — торопливо сказал я. — Повернись! Быстрее!
Он послушно развернулся, и я рывком перерезал стягивающую его запястья стяжку. Сунул в руку скальпель.
— Освобождай остальных, — приказал я и сам же последовал своему совету. Схватил лежащий на полу рядом с одним из припадочных канцелярский нож и подбежал к Роману.
— Ром, беги на выход. Нужно вызвать сюда врачей…
— Мой отец…
— Они ему и нужны, — отрезал я, на что он лишь отрывисто кивнул. — И забери Настю с собой.
И снова. В ответ лишь преисполненный понимания кивок. Думаю, что для него и так уже всё ясно. Лужа крови под едва дышащим Павлом была таких размеров, что я сильно сомневался в том, что врачи хоть что-то успеют здесь сделать. Хотя бы по причине их отсутствия.
И я не хотел, чтобы Настя это видела.
Виктор освободил Артура. Я срезал стяжку с рук Валерии. Едва оказавшись свободной, женщина яростно оттолкнула меня и бросилась к мужу.
Я слышал её наполненные болью мольбы. Слышал, как она зовёт мужа. И в тот момент они показались мне в стократ болезненнее, чем любой удар, который я получил сегодня от Андрея.
— Лен?
Она не услышала, как я к ней подошёл. Девушка прижималась к лежащему на полу Распутину. Граф опирался спиной на стену и смотрел перед собой. Он всё ещё был жив. Я видел, как его глаза смотрят перед собой, изредка моргая, а рот чуть приоткрыт, с тяжестью втягивая в легкие крошечные порции воздуха.
— Елена… — я тронул её за плечо.
— Уйди…
— Лена, Рома уже побежал за врачами. Тебе тоже нужна помощь. Иди за ним…
— НЕ ТРОГАЙ МЕНЯ!
Её пронзительный крик оказался подобен пощёчине. Девушка повернула ко мне своё зарёванное, покрытое слезами лицо с горящими от ненависти и горя глазами.
— Не прикасайся ко мне! — прошипела она срывающимся голосом. — Это из-за тебя… всё из-за тебя! Он умирает из-за тебя и твоего брата! ЭТО ТЫ ВО ВСЁМ ВИНОВАТ! ТЫ! ТЫ И ТВОЙ ПРОКЛЯТЫЙ БРАТ!
— Лен, я…
Бесполезные слова комом встали у меня в горле.
— Александр…
Повернувшись на звук своего имени, я встретился глазами с Распутиным. Григорий судорожно вздохнул. Бледный, как смерть, он буквально впился в меня взглядом. Так, словно это было единственное, что ещё удерживало его на этом свете.
— Ваше сиятельство?
Я знал, что он сейчас скажет. Нетрудно догадаться. Какой человек захочет, чтобы любимый ребёнок видел его смерть? Чтобы эти последние жестокие мгновения навсегда отпечатались в его сознании, оставшись с ним на всю жизнь.
Так что да. Я знал, о чём он попросит. А потом готов был увести отсюда Елену, даже если ты будет кричать и вырываться.
— Александр… найди… приведи ко мне Виктора.
— Что?
— Я здесь, ваше сиятельство! Я тут. Я помогу вам!
Друг упал на колени рядом с нами, уложив на пол неизвестно откуда приволоченную аптечку. А я едва не застонал от желания выругаться.
— Сань, — негромко, так что никто кроме нас не слышал, позвал он меня. — Я закрыл рану у Лазарева, как смог. Но у него повреждено лёгкое и бог знает, что ещё. Ещё минут пять, и он не выкарабкается.
Просто поразительно. Он ведь всё понимает. Я видел. Виктор срывал пластиковые обёртки с упаковок для повязок и ещё чего-то. Суетился, чтобы оказать первую помощь. Говорит пусть и дрожащим, но ровным, профессиональным голосом, каким привык обсуждать пациентов.
Но он всё понимал.
Распутин умирал у него на глазах. Ещё несколько минут. Может быть немного дольше, но тут уже ничего сделать было нельзя. И Виктор это видел. Видел и не сдавался, продолжая делать то, что умел. То, чему он учился всю жизнь, чтобы помогать людям…
И Распутин это понимал.
— Н… нет, — хрипло выдохнул бледный старик. — Нет, Виктор. Ты… так ты мне так не поможешь… Но… Есть… есть ещё способ… Ты… Виктор, ты должен…
Григорий не смог проговорить слова и зашёлся в кашле. Я присел рядом с ним. Взяв одну из упаковок, я достал чистую повязку и промокнул ему губы от крови.
— Ваше сиятельство? Вы можете вылечить себя?
— Слишком… слишком мало сил, — выдохнул он. — Но это может сделать он.
— Что?
Друг уставился на графа в полном непонимании. То, что он только что услышал, полностью ломало всё, что Виктор видел собственными глазами.
Распутин не стал вдаваться в объяснения. Наверно, и сам понимал, что времени у него на это нет.
— Елена…
— Д… дедушка? — девушка, шмыгнув носом, посмотрела на него.
Распутин улыбнулся. Граф поднял