— Видела, как и твои я видела, Назар, ты превращаешься в зверя рядом с Бахтияровым. Давай уйдём!
— Нет, Алеська, я теперь буду его ночным и дневным кошмаром, где он — там и я!
— Послушай меня…
Назар смял её в своих объятиях, поцеловав в губы, тревога в её глазах от этого меньше не стала, и он решил её немного задобрить.
— Я всегда тебя слушаю, женщина. Но это вопрос чести, он украл у меня десять лет жизни! Он должен страдать! Если ему доставляют страдания наши встречи, то я готов за ним по пятам ходить. Всё, стервозина, ты меня утомила. Поехали ко мне, утомлю тебя в постели, красавица моя!
Когда она улыбнулась ему счастливой улыбкой, Назар понял, как мало нужно женщине для счастья, всего лишь поддаться на её уговоры и нежно хлопнуть по попке. По дороге к парковке, он передумал и потащил её немного прогуляться по центру города, где не гулял лет с двадцати.
— Я же на каблуках. — ворчала Алеся и всё равно шла за ним по парку вдоль набережной.
Назар не видел, как она улыбается, шагая за ним, она привыкла к тому, что у них теперь прогулки на постоянной основе в расписании, а в выходные они всегда уезжали загород.
— Бандерложик, у тебя ведь есть загранпаспорт? — вдруг спросила она.
— Есть, а что?
— Надо сделать тебе срочно шенген, в сентябре мы обычно устраиваем бон вояж по крупным винодельням партнёров — Испания, Италия, Франция, Португалия. Едут лучшие сотрудники и руководство, то есть я и ты.
— Почему я об этом впервые слышу?
— Потому что я не хотела тебя с собой брать, теперь вот передумала.
— Ах ты, Стервозина!
— Ну, я же передумала, радуйся.
— Радуюсь. Видишь, как радуюсь! — хлопнул он её по хитрой заднице.
Они ещё немного погуляли и направились обратно, по дороге Алеся вдруг кое-что вспомнила.
— Это мне кстати Теймур подарил. Так ему ничего и не обломилось. — хмыкнула Алеся, показывая Назару свой браслет.
Он молча его снял и швырнул в воду.
— Эй, ты чего?! Знаешь сколько он стоит?!
— Знаю, три человеческие жизни он стоит, Алеся. Как тебе? Не слишком дёшево?
Он оставил её позади, обдумывать свои меркантильные мыслишки, пока сам шёл вперёд, пытаясь сдержать гнев, на неё.
Алеся извинилась за финт с горничными, пообещала больше так не делать, и вот таскает на себе подарок от его врага. Торопливый стук каблучков догнал его очень быстро, она просунула свою ладонь ему в руку и пошла рядом.
— Извини, не хотела тебя обидеть, что-то не подумала.
— Я тебе новый куплю. Хочешь, такой же?
— Нет, не хочу, домой хочу.
— Не получишь, я же сказал, едем ко мне для разнообразия. Без твоих чемоданов!
Алеся получила в наказание за опрометчивый выбор украшений ночь в доме Назара, где она не любила бывать, как будто в гости к Оладушкину приходишь. Хорошо, что Назар обитал в гостевой спальне на первом этаже, а не в бывшей спальне Блинчика. Бандерлогу, похоже, было вообще всё равно, где и как жить — везде лучше, чем в тюрьме.
Утром Алеся обнаружила у себя месячные, никакими волшебными свойствами сперма Бандерлога не обладала. Пора возвращаться к изначальному плану и просто жить дальше. Она и жила, Назар вместе с ней.
Глава 25. Путь мстителя
В жизни Стервы случилась маленькая трагедия алеськиного масштаба — у неё дома поселился мужик. Нет, не так. МУЖИК! Со всеми отсюда вытекающими. Спал на её кровати, от чего бельё приходилось менять в два раза чаще, мылся в её ванной, а потом пах вкусной клубничкой. Пытался разбрасывать свои грязные вещи, да только Алеся их выкинула несколько раз, и он перестал. Бандерлог готовил на её кухне еду и пытался её накормить жирным и вредным.
— Мне нельзя толстеть, Назар! — причитала она, когда он подкладывал ей ещё тефтельку в тарелку.
— Немножко можно, ты очень худенькая.
— Кожа на спине не растягивается! Мне нельзя, понимаешь?
Назар понимал и тут же отнимал у неё добавку, складывая в свой желудок, и даже делал попытки готовить ей полезную еду. Алеся ела, ругалась на всё ещё большое количество калорий, но улыбалась себе под нос — он очень старался, и это было вкуснее всего.
Бандерлог занял своими вещами её шкаф в коридоре, который она недавно освободила для своих новых шмоток, которые собиралась, как обычно, купить в Италии между поездками на виноградники. За этот опрометчивый поступок, Алеся решила наградить его званием грузчика её огромных чемоданов, которые она привезёт с собой из Европы.
Их совместный быт, забота об общем коте стали походить на семейную притирку характерами, которая, надо признать, может и двигалась по рытвинам ухабистой дороги, но шла в верном направлении — они притирались и привыкали к друг другу. Алеся одёргивала сама себя: «Нельзя!», а потом делала поблажку — «Ненадолго можно!».
Назар понемногу вникал в свой бизнес, даже участвовал в совещаниях, пусть молчал, зато слушал. Всё свободное время они проводили вместе, Бандерлог постоянно впаривал ей подарки в виде украшений, приносил букеты цветов, в общем и целом вёл себя, как обычный мужчина в период ухаживаний.
Больше всего в их совместной жизни ей нравилось, что Назар теперь стал её постоянным слушателем, как и Бурбон, правда, он чаще дрых рядом с хозяином на кресле или играл с его рукой в чудовище, пока хозяйка старалась играть для них на скрипке.
— Бандерлоджик, что я только что сыграла? — ехидно спросила Алеся, после своего двадцатого концерта.
— Времена года. — осторожно ответил он.
— Какое время?
— Лето.
— Это сейчас лето, неуч, а я играла зиму! Даже Бурбоша уже выучил, а ты всё ушами хлопаешь!
Назар отвечал на её ворчание поцелуями, если не помогало — в постель, которую они перестали заправлять. Он всё пытался одомашнить дикую Алесю, честно надеясь, что её сложный характер это следствие одиночества и недостатка витамина EBC. Прошёл месяц его приручения Стервы, а она всё не приручалась, такая же вредная, капризная и с запасом яда на годы вперёд.
Он не понимал книги, которые она читает, фильмы, которые она смотрит, классику, что она играла на скрипке, которая пусть была красивой на слух, ему не очень-то нравилась.
Одно он понимал точно — когда Алеська вечером сидела рядом, домашняя с распущенными волосами и без косметики, упав на его плечо головой и зачарованно глядя в экран, где они смотрели кино её любимого