— Кто? Кому они должны? — чуть не плача, вопрошала Адель.
— Не они, а ты и твой муж. — усмехнулся Назар. — Вали отсюда, пока я добрый, ты меня утомила. Пистолет я заберу, вдруг детишки твои найдут, ещё поранятся
Назар буквально вышвырнул Бахтиярову за дверь и воцарилась тишина, ненадолго. По кабинету начали летать предметы со стола, ударяясь об стены, пока Алеся замерла статуей на одном месте. «Нет, так нельзя!» — сказала она сама себе и ринулась вслед за уходящей Адель.
— Ты куда пошла?! — заорал ей в спину Бандерлог.
— Подальше от тебя!
Она успела поймать Бахтиярову у лифта, схватив её за плечо.
— Фамилия этого человека Крестовский, вам надо с ним договориться, иначе… Он не из тех, кто прощает такие долги. Вам надо с ним договориться, любыми путями. Я на него работала когда-то, лучше вам не знать, что он делает с теми, кто пытается его обмануть.
* * *
Нервно постукивая ноготками по деревянному столу, Алеся то и дело бросала взгляд на дверь бара, где договорилась встретиться с Филином. Больше ей было не с кем об этом поговорить, год назад он всучил ей Бандерлога на воспитание, пусть отвечает вместе с ней за его поступки. Когда припозднившийся Филин сел напротив неё, она нахмурилась, разглядывая измотанного человека перед собой. Причина его усталости была ей известна из криминальных новостей, где хищная лапа Филимонова оставила свой невидимый след.
— Ты как, Филин? Выглядишь хреново. — встревоженно спросила Алеся.
— Спасибо за честность и спасибо, что спросила, как будто тебе не всё равно, очень приятно. — скривился он в усталой улыбке. — Мой большой семейный проект длиной в три года, наконец, завершился. Не без жертв, конечно, но как получилось — так получилось. Как твои дела, точнее ваши с Назаром?
— Хреново. Я его давно не видела, где-то пропадает.
После визита Бахтияровой они с Назаром разругались в пух и прах, он не появлялся у неё дома, на работе тоже, Алеся же гордо коротала свои дни и ночи в одиночестве, кусая себе руки, когда они тянулись ему позвонить.
Она в двух словах рассказала про визит Бахтияровой, что Назар подставил её перед Крестовским, Филин угрюмо молчал, задумчиво кусая губы.
— Я не понимаю, что ему нормально не живётся-то? Я всё посчитала — то, что у него украли Бахтияровы, Назар уже вернул. У него есть стабильно развивающаяся компания, работа — не бей лежачего, только контролируй, я его всему научила. Живи и радуйся! Айрат не сегодня-завтра на улице останется, его бизнес под арестом, имущество скоро пойдёт с молотка. Теймура жена из дома выгнала, скоро и его пустит по миру голышом. Почему Назару этого будто мало?! Всё ведь, как он хотел.
— Нет, Алеся, всё не так, как он хотел. — покачал головой Филин. — Он думал, что их противостояние будет таким, от которого кровь кипит в адреналиновом передозе, что это будет борьба, понимаешь? А на деле получилось какое-то затяжное избиение лежащих на земле калек. Я, конечно, предполагал, что так и будет, но не думал, что у Назарыча от этого крышу начнёт сносить. Знаешь, как легко управлять людьми, у которых нет цели? Можно дать им мнимую и они за ней пойдут, как ослики за морковкой. Я им так управлял, дал ему цель и он только ею и жил.
По спине Алеси пробежал холодок, как и от взгляда Филина, талантливого манипулятора, который только что признался в своём преступлении.
— Я помню его до того, как он попал за решётку и после того, как вышел — два разных человека.
— Он говорил, что тебя не знал тогда.
— Он меня не замечал, меня много, кто не замечал. — усмехнулся Филин. — Оказалось, чтобы люди тебя заметили, надо всего лишь показать, что у тебя есть бабки. У Назара они были, но было ещё кое-что — люди его слушались, что девки, что парни. Умеет он друзей заводить, направлять их в нужную ему сторону, не как я, в Париж через Мамадыш, а по прямой, потому что сам он очень прямолинейный. Мужики, с которыми он работал на меня, его очень уважают. Есть за что, но…
— Всегда есть какое-нибудь «но», — горько усмехнулась Алеся.
— Его месть это всё ради чего он жил, с ней, сама видишь, что получилось — удовлетворения ноль, раскаяния и правды от Бахтияровых ещё меньше. Он часами в зале грушу колотит, в спаррингах уже всех, кого мог отмудохал, мужики его стороной обходят. Он просто не знает, как дальше жить, зачем, другой-то цели у него нет.
— И что вам, мужикам, не живётся нормально? — покачала головой Алеся. — Он тут мне недавно жениться предложил, общего ребёнка родить, так себе цель, конечно, но, видимо, чего-то поинтересней не нашлось.
— Нашлось, Алесь, нашлось. Он ебанулся! Это я тебе авторитетно заявляю. Так что я бы тебе не советовал с ним судьбу свою связывать, ребёночка сиротой оставишь.
— Что он сделал? Где он? — дрожащим голосом спросила испуганная Алеся.
— Где он не знаю, не до него было. А что он сделал, это премия Дарвина, по-другому назвать-то не могу. — вздохнул Филин. — Послушай, Алесь, у меня среди тех, кто мне нравится, любимчиков нет, я по справедливости стараюсь поступать. Назар сделал глупость, как ты уже знаешь, подставил Адель перед Крестовским, я тут собрал консилиум очень уважаемых людей, чтобы мы всё решили, как цивилизованные люди. Эти сто пятьдесят лямов Крестовского на счету, считай теперь у Назара, Бахтиярова не при чём. Ты это понимаешь, я, да все это понимают! Твой Бандерлог же повёл себя, как обезьяна глупая, он сказал, что пусть Крестовский попробует забрать у него то, что принадлежит ему.
— Господи! Какой же он идиот! — схватилась за голову Алеся.
— Вот и новая цель нарисовалась, да? — усмехнулся Филин. — Вместо калек Бахтияровых, настоящий бой — с Крестовским. Воин встал на новую тропу войны.
— Он проиграет! Ты же знаешь Анатолия!
— Знаю, и ты знаешь, Алесь, лучше меня, может, даже. Поэтому я тебя и позвал, Крестовский пока занят, ему важно отмыть кое-какие финансы, ему не до Назара. У тебя есть время придумать, как достать из вашей компании сто пятьдесят миллионов и отдать долг, но сначала с Крестовским договорись, он хорошо к тебе относится, а на Назара, если честно, смотрел как на дитё малое, которое в песочнице со взрослым дядькой в куличики собрался играть. Может, поэтому, Назара так и бомбануло —