И я расчистил от коры небольшой участок, и развел в плошке сажу от костра со своей кровью, и, принялся рисовать. Медленно и неспеша, я выводил на древесине сначала контур Балканского полуострова — настолько точно, насколько мог, потом — один за другим известные мне компьютерные значки расширения и масштабирования. Все эти кубики, стрелочки и оси координат с растущими графиками. И на душе моей было ровно и спокойно — как никогда прежде. Всё должно было получится.
И всё получилось.
⠀⠀
⠀⠀
⠀⠀
Глава 24
Гаснут свечи, кончен бал
●
⠀⠀
Псевдоинтерлюдия.
Зима. Государь.
— Тяжела ты, шапка Мономаха, — проговорил Иоанн Иоаннович и пощелкал пальцами. — Федя, дай корону.
Конечно, ни о какой шапке Мономаха и речи не шло. Она в историческом музее стояла, как и бармы, и платно, и кафтан становой… Государь Всея Руси обходился обычно вицмундиром и золотым обручем на своем царственном челе. И даже ради приема по случаю окончания Балканской войны наряжаться в парчу и бархат он не собирался. Конечно, до Иоанна IV Васильевича, который после основания опричнины даже иностранных послов принимал в монашеской власянице и клобуке, ему было далеко, но демонстративная умеренность на публичных мероприятиях — это было одной из фамильных традиций Грозных.
Пока цесаревич — делай что хочешь, только Династию не позорь. Сел на трон — будь любезен соответствуй. Народ любит строгих и скромных царей! Царь хороший — бояре плохие, на том стояла и стоит русская земля!
В конце концов, это ведь не парад победы… Да и победой назвать то, что произошло с южными соседями, было сложно. Окончание войны — и точка. Кого побеждать, если нет больше Балканской Федерации? Сгорела в пламени разграбленного и изгаженного уруками Бухареста, рухнула, как стены и башни замков вампирских владетелей, разрушенные многочисленными восстаниями, развалилась как фронт в Банате… Кого побеждать? Раскийцев? Помаков? Горанцев? Трясущихся в ужасе румелийцев, очнувшихся от упыриного дурмана среди развалин и пепелищ?
Да, теперь решение многих политических вопросов в дюжине стран, на которые раскололась Федерация будет зависеть от того, кто первый добежал до российского посольства, а целая плеяда месторождений полезных ископаемых перейдет в собственность российских компаний — в счет уплаты контрибуции. Да, османы вывели остатки своих войск, прислали официальную ноту с извинениями и разъяснениями, и даже — голову аги янычар Керема Бюрсина, в медовой бочке. Мол, это была личная инициатива главы капы-кулу, невиновные наказаны, непричастные — награждены. Давайте перевернем страницу, сядем за стол переговоров.
Но это была не победа. Поэтому — прием, а не триумфальный парад…
А для народа — три выходных дня и гуляния за царский счет. Ну и награды — от щедрот государевых. На звания, ордена и пожалования Грозные никогда не скупились, осыпая милостями тех, кто доказал свою верность. Не только покарать злодеев, но и обласкать героев — это необходимость, ведь на одном страхе Империю не построишь… На одной ласке, впрочем, тоже.
Федор Иванович протянул задумавшемуся отцу царский обруч:
— Папа?
— Да, да… — царь всея Руси взял символ власти и надел на голову, пошевелил бровями, приспосабливаясь к холодной металлической тяжести. — Неудобно, жутко неудобно. А что, гости прибывают?
— Почти все прибыли.
— И орк прибыл?
— Орка пока нет, но я уточнял — вот-вот будут. Эльфийка ему галстук подобрать пытается.
В дальнем углу фыркнул Василий, который развалился в кресле, закинув ногу на подлокотник.
— Чего ты? — Дмитрий склонился над прозрачным монитором на массивном рабочем столе, который стоял у окна, и теперь наблюдал за гостями через десятки и сотни глаз камер наблюдения, оптику дронов, боевых роботов и бронешлемы охраны.
Толпа перетекала из коридора в коридор, из зала в зал. Настоящее море роскошных платьев, изысканных костюмов, парадных мундиров с орденами и эполетами… Взгляд принца вылавливал среди них знакомые лица человеческих аристократов: Голицыны, Шереметевы, Трубецкие, Демидовы, Строгановы, Ермоловы, Цициановы, Разумовские, Радзивиллы, Сапеги, Адашевы, Глинские, Кочубеи, Юсуповы… А еще — куда более колоритные фигуры эльфийских владетелей из Ород-Рава и дородных, с окладистыми бородами старейшин кхазадских кланов.
— Орк в галстуке! — соизволил объяснить своё веселье Василий Иванович. — Чудовищно.
— А оркский князь — это не чудовищно? — вздернул бровь Дмитрий.
— Довольно, довольно, Дима, — царь махнул рукой. — Бывали у нас оркские князья и троллиные бароны. Пусть давненько, но бывали. Конечно, наш Бабай почище любого из них будет, но не драматизируй. Тем более… Хм! Пройдемте, пора принимать гостей.
Это «Хм!» заставило царских сыновей переглянуться. Но медлить было нельзя, пренебрежение к аристократии, даже в такой мелочи, как опоздание на несколько минут, могло дорогого стоить.
Стоило царю и царевичам выйти из личного кабинета Государя, как проворные слуги мигом принялись наводить на них лоск, стряхивать несуществующие пылинки с одежды, поправлять прически. Издевательства Грозные переносили стоически. Спустя секунд тридцать, по коридорам дворца, где у каждого окна и каждой двери замерли опричники в полном боевом облачении, Грозные скорым шагом прошли в Грановитую палату.
Вместо опричников тут у трона и вдоль стен дежурили рынды в высоких шапках и с церемониальными топориками, золоченые фрески слепили глаза, отражая свет от великолепных паникадил, дворцовые чины уже расположились вокруг трона в положенном порядке, а завидев Государя и его сыновей — склонили головы. В нынешнем дворцовом церемониале этого было вполне достаточно.
— Всё ли готово? — спросил Иоанн Иоаннович Грозный и, дождавшись утвердительного кивка от набольшего боярина — конюшего Барятинского, по ступеням поднялся к трону.
Сыновья расположились по обеим сторонам от отца — стоя. Дмитрий и Василий — справа, Федор — слева.
— Приступайте! — махнул рукой государь.
Невидимый хор грянул «Творение царево». Отворились золотые врата. Прием начался.
⠀⠀
*⠀ ⠀*⠀ ⠀*
⠀⠀⠀
Статус особых гостей Династии давал вполне ощутимые преимущества. Самый главный кайф для меня заключался в возможности подождать здесь, в уединенном эркере. Стоять, смотреть в окно на заснеженный Кремль, на суетящуюся внизу полицию и их шикарные электробайки, и на толпу мерзнущих журналистов внизу, и радоваться, что у меня есть еще минуточек пять до того, как придется шествовать в Грановитую палату и огребать по полной… То есть, пожинать бурю. Довыёживался, урук. Настало время на серьезных щщах делать из себя героический вид и подставлять грудь для наград.
Вот не верю я в то, что наш царь-государь мне какую-нибудь