— Готово, — пробормотал Зик, закрывая крышку. Он бросил мне канистру, и мы пошли к передней двери, но внезапно задняя дверь открылась и наружу, потирая глаза, вылез Калеб.
— Я устал сидеть, — объявил он. — Когда мы будем есть?
— Калеб, полезай внутрь, — приказал Зик, и в этот самый момент воздух сотряс пронзительный крик и бешеный, перепрыгнув через ближайшую машину, бросился на ребенка.
Я кинулась вперед, схватила Калеба поперек живота, прижала к себе и развернулась. Бешеный врезался в меня со всей силы, вцепился когтями, вонзил кривые клыки в шею. Зашипев от боли, я сгорбилась, защищая Калеба, а бешеный меж тем остервенело рвал мою спину.
Внезапно из фургона, вопя, выскочила Рут с ржавой монтировкой в руках. Она со всего размаху ударила бешеного по плечу, и тот, зашипев, обернулся к ней.
— Не тронь моего брата! — выкрикнула Рут и ударила бешеного по лицу — раздался смачный треск. Бешеный пошатнулся, взревел и прыгнул на нее. Когти вонзились Рут в живот, разрывая одежду и кожу, выпуская наружу внутренности. Фургон окрасился кровью. Хватая ртом воздух, Рут рухнула на спину, и тут подбежавший Зик взмахнул мачете и рубанул бешеного по шее.
Чудовище упало, судорожно щелкая челюстями, а отовсюду вокруг раздался вой и визг. Не обращая внимания на отчаянные вопли Калеба, я забросила его в фургон, Зик подхватил Рут и нырнул внутрь вместе с ней. Захлопнув за ними дверь, я перекатилась через капот, запрыгнула на водительское место и едва успела закрыть кабину — бешеный стукнулся в стекло, и оно покрылось паутиной кровавых трещин.
Еще один бешеный, шипя, запрыгнул на капот в тот самый момент, когда я поворачивала ключ, оставленный Зиком в замке зажигания. Фургон сдвинулся с места, бешеный стукнулся о ветровое стекло, скатился на землю, и я внезапно увидела дорогу. Я надавила на газ, фургон со скрежетом рванул вперед по тротуару, сбил нескольких бешеных, и мы покинули город и скрылись в ночи. ***
Мы похоронили Рут перед самым рассветом, на маленькой ферме в часе езды от города. Она до самого конца была в сознании, со своей семьей, и все это время Зик бережно обнимал ее. Я сосредоточилась на дороге, пытаясь не отвлекаться на пропитавший фургон насквозь запах крови и на тихие безнадежные всхлипывания за спиной. Ближе к концу я услышала, как Рут шепчет Зику, что любит его. Я слушала ее сердцебиение — оно становилось все тише и тише, пока не стихло совсем.
— Эллисон, — окликнул меня Зик несколько минут спустя, прервав отчаянные рыдания Калеба, умолявшего сестру проснуться, — скоро рассвет. Поищи место, где остановиться.
Я заглушила двигатель у заброшенного фермерского дома, и, хотя рассвет уже приближался, помогла Зику вырыть в твердой глинистой почве могилу. Все стояли молча, пока Зик вспоминал всех, кого мы потеряли: Рут, Дороти, Дэррена и Джеба. Его голос несколько раз срывался, но он сохранял спокойствие и самообладание, даже несмотря на то что по лицу его струились слезы.
Я не смогла выстоять всю церемонию. Солнце вот-вот должно было показаться из-за горизонта, я встретилась взглядом с Зиком, и он кивнул. Покинув наше сильно уменьшившееся сообщество, я нашла за домом голый участок земли и зарылась в нее, погрузилась в темноту под тихий горестный голос Зика.
Глава 25
К счастью, на сей раз мой сон не тревожили кошмары. Но это никак не смягчило ощущения чрезвычайной ситуации, когда на следующую ночь я выбралась из земли и отряхнула волосы и одежду. Кэнин все еще где-то там. В беде. Возможно, спасти его нельзя. Возможно, жуткая тишина в моих снах означала, что он уже мертв. Но я не могла его бросить. Я должна была по меньшей мере постараться его найти.
Как можно скорее.
Вытащив кусок глины из волос, я обернулась и обнаружила, что на меня пристально смотрит Калеб.
Глаза у него были красные и опухшие, лицо грязное, все в пятнах от размазанных руками слез. Но смотрел он на меня спокойно и без страха.
— Рут зарыли в землю, — сказал он наконец, и где-то вдалеке раздался еле слышный раскат грома. Позади Калеба сверкнула молния — надвигалась гроза.
Я кивнула, гадая, к чему ведет мальчик.
— Но ты вылезла, — продолжил Калеб, бросив взгляд на разрытую землю позади меня. Он с надеждой взглянул в мое лицо. — Ты вылезла, и, может… Рут тоже вылезет? Можно подождать. Можно подождать, пока она вернется, как ты.
— Нет, Калеб, — я грустно покачала головой. — Я другая. Я вампир. — Я помолчала: не испугает ли его это? Не испугало. Опустившись на колени, я взяла его за руку, посмотрела на перепачканные пальцы. — Рут была человеком, — прошептала я. — Как ты. И Зик. И все. Она не вернется.
Губы Калеба задрожали. Внезапно он набросился на меня, принялся колотить кулачками по плечам.
— Тогда сделай ее вампиром! — всхлипнул он, и из глаз его вновь полились слезы. Я вздрогнула — главным образом от испуга, не зная, что делать. — Пусть она вернется! — прокричал Калеб. — Верни ее сейчас же!
— Эй-эй! Калеб! — И подоспевший Зик уже схватил мальчика за запястье, поднял на руки. Калеб заревел и уткнулся ему в плечо, не переставая при этом слабо тыкать его кулачками в грудь.
Зик держал его, пока приступ не утих, потом склонил голову и прошептал что-то ему на ухо. Калеб шмыгнул носом.
— Я не голодный, — пробормотал он.
— Тебе надо что-то съесть, — возразил Зик, пригладив ему волосы. У него у самого глаза были красные, а под глазами — темные круги, словно он совсем не спал. Калеб снова шмыгнул носом и помотал головой, выпятив нижнюю губу. — Не хочешь? — спросил Зик, слегка улыбнувшись. — Знаешь, Тереза нашла в подвале яблочный джем. И персиковое варенье. Очень вкусное.
В глазах Калеба мелькнула крохотная искра интереса.
— А что такое яблочный джем?
— Иди и попроси дать тебе немножко, — сказал Зик, отпуская мальчика на землю. — Все в кухне. Лучше поторопись, а то Мэтью все съест.
Калеб убежал, все еще мрачный, но хотя бы уже не в истерике. Зик подождал, пока он скроется за углом, потом вздохнул и потер рукой глаза.
— Ты хоть сколько-то поспал? — спросила я.
— Час, может быть. — Зик опустил руку и посмотрел не на меня, а на заросшие поля за изгородью. — Я нашел в гараже немного бензина, — сказал он, — а в подвале лежит штук десять банок с консервами, так что еще одну ночь мы продержимся, — он вздохнул и опустил голову. — Ты сказала Калебу, что Рут не вернется?
Я напряглась и кивнула:
— Он должен был это услышать. Я не хотела давать ему ложную надежду на то, что его сестра еще может ожить. Это было бы попросту жестоко.
— Понимаю. — Зик наконец повернулся, и меня поразило опустошенное выражение его лица. Он словно постарел на много лет, под глазами появились круги, вокруг рта — морщины. — Я пытался сказать ему раньше, но… — он пожал плечами. — Наверное, ему было нужно услышать это от тебя.
— Ты же понимаешь, что твоей вины тут нет.
— Все мне так говорят. — Зик поежился под нарастающим ветром. — Хотел бы я в это поверить, — он смахнул влосы с лица, покачал головой. — Хотел бы я поверить… что у нас все получится. Что Эдем все еще где-то там, до сих пор ждет нас. Что где-то на этой Богом забытой земле есть безопасное место.
Он развернулся и пнул лежащую в сорняках бутылку — она ударилась о стену дома. Зеленые осколки полетели во все стороны, я вздрогнула и грустно посмотрела на Зика.
Он склонил голову набок и устремил взгляд в облака.
— Дай мне знак, — прошептал он, закрыв глаза. — Хотя бы намек. Что угодно. Что угодно, чтобы я понял, что делаю все правильно. Что я не должен сдаваться и прекращать искать то, чего найти нельзя, пока все вокруг меня не погибнут!
Разумеется,