— Надеюсь, она еще не растеряла своего желания стать культиватором, — усмехнулся Эрвин, подходя к парадным воротам. И коротко ударил по ним.
Дон-н-н-н!
Конечно, с его физической силой было не проблемой банально перепрыгнуть их… но зачем?
В щель выглянул слуга, дежуривший тут сегодня. Он прищурился — человек по ту сторону показался ему чем-то знакомым…
— О! Молодой господин! Это вы⁈
Он суетливо открыл ворота, впуская его:
— Добро пожаловать домой, молодой господин!
Сплетни о том, как он избил личного охранника-культиватора, а потом — и самого Отто, моментально разлетелись среди слуг. Так что возвращение такого «персонажа» домой — большое событие. Мориц — тот самый культиватор, не отличался ни добрым нравом, ни терпеливым характером, так что некоторые успели натерпеться от него. В глазах этих слуг Эрвин, избивший его, в сочетании с тем, что он сам нормально к ним относился, был практически святым.
Незримое око!
Эта техника позволяла видеть живых существ в образе разноцветных огоньков разной интенсивности. И, что самое полезное — так можно было не только определять примерную силу существ, но даже находить кого-то знакомого. Эта техника была абсолютно неприметная, поэтому когда он восстановил свою ауру в этой жизни, то часто использовал ее дома. Поэтому даже с закрытыми глазами он мог найти интересных ему людей. Отто был в своем собственном кабинете, Алмерик гулял где-то в районе заднего двора. Ортвин на верхнем этаже, похоже, в своей собственной комнате. Сента — в левом крыле особняка, а вот его мать, Ингрид, была едва ощутима. И почему-то оказалась в подвале, куда кроме слуг никто и никогда не заглядывал.
— Что такое? Почему она там⁈ — удивился Эрвин. И первым делом отправился туда.
Тем временем Отто задернул штору, быстро нацарапал на клочке бумаги короткое послание, и вручил его слуге:
— Живо наверх, в голубятню. Отправить немедленно!
Слуга не посмел ослушаться. И совсем неприметный серый голубь с примотанным к нему посланием вылетел в сторону Бойрена. А Эрвин зашел в особняк, и прошел через коридор, на кухню. Потом поднял тяжелый деревянный люк. По узкой лестнице спустился вниз, после чего уставился на дубовую дверь погреба, закрытую на задвижку, снаружи. Глубоко вздохнув, юноша подавил вспышку гнева, и одним движением вырвал задвижку, прямо с петлями. После чего шагнул внутрь. Позади него дневной свет падал вниз. А впереди, на грубом мешке с какими-то овощами, подслеповато щурилась Ингрид. Его мать!
— Матушка! Пойдем-ка отсюда!
Он аккуратно подхватил ослабевшую женщину, и быстро поднялся наверх.
— Это… это ты? Эрвин? Вернулся? Живой! Слава духам!
Крупные слезы падали вниз. Но женщина не замечала этого, и с восторгом, щуря непривыкшие к дневному свету глаза, всматривалась в юношу.
— За что он тебя так?
Всего несколько мгновений хватило женщине, чтобы взять себя в руки.
— Отто много всякой ерунды наговорил. Но, насколько я успела узнать — он таким образом выслуживается перед герцогами Хорн…
— Вот как? Зря он так сделал…
— Лучше скажи, где Ортвин? Ты уже видел его? — взволнованно перебила его Ингрид. — Отто посадил меня вниз около двух недель назад. С тех пор я даже не знаю, что тут происходит…
— Зачем спрашивать? Пойдем, сами посмотрим!
Поддерживая ослабевшую за время сидения в хранилище для продуктов женщину, они поднялись наверх. Брат оказался в собственной комнате. Он глядел мутным взглядом на пустую бутыль с чем-то алкогольным. Но то, что больше всего привлекло внимание Эрвина — это пустой левый рукав. Он был аккуратно заправлен за пояс.
— Брат! А с тобой-то что произошло⁈
Пережив бурное воссоединение с плачущей матерью, Ортвин грустно выдал:
— Покушение, брат. У этого ублюдка оказался отравленный нож. Чудо, что вообще выжил — вот, отделался рукой. Почти полгода провалялся в кровати!
— Нападавшего нашли? Покарали?
Брат отрицательно покачал головой.
— А что сказал Отто?
— Ничего. Словно я не его сын, а какой-то случайный бродяга! — в сердцах выпалил Ортвин. — Он вообще, в последнее время не обращал на меня внимание. Матушку вон, посадил под замок непонятно за что. И все носится с Алмериком, словно он какая-то драгоценность. Кстати, Алмерик положил глаз на твою Сенту. Я с матерью защищали ее, как могли, но мы мало что можем. Особенно в последнее время…
— Так. Ладно, я понял, — подытожил Эрвин. — Посидите пока тут. А я со всем разберусь. Похоже, кое-кто зажился на этом свете! Не ожидал я от него такой тупости…
Похоже, события прошлой жизни все равно продолжают повторятся, пусть и пока с иным финалом.
Следующей он нашел девушку. Она, посреди комнаты, с грустным лицом выслушивала нотации от лысоватого мужчины без среднего пальца на правой руке.
— Орель! Снова ты!
— А?
Мощный удар кулаком вырубил слугу. А девушка, стоило ей понять, кто перед ней, обняла Эрвина, заливаясь слезами.
— Эй! Все теперь будет хорошо. Я обещаю! Пойдем со мной, — Эрвин отвел не сопротивляющуюся девушку к матери и брату. Те понимающе покивали, и не стали расспрашивать. Зато юноша, случайно кинув взгляд вниз, нахмурился. С высоты третьего этажа хорошо была видна улица, ведущая к поместью. И там скакали во весь опор всадники в ярко-желтых плащах с красной оторочкой. А полумаски из металла поблескивали на солнце.
— Ого! Темные жрецы? Отто заручился помощью охотников за ересью?
Остальные, услышав комментарий юноши, тоже кинулись к окну.
— Беги! Мы скажем, что не видели тебя!
— Спасайся, брат!
— Ну уж нет, — с ухмылкой покачал головой Эрвин. — Вы не за ту сторону переживаете. Но, похоже, мне придется съездить кое-куда, чтобы полностью решить все вопросы. Брат, матушка… минут через пятнадцать-двадцать, когда все утихнет, берете Сенту — и уезжайте в соседний городок. Как он там… Киххинг, что ли? Вот, снимите в таверне номер, дня на три-четыре. Так будет безопаснее. А я, как закончу, вернусь