Внизу, на парковке, стояла та самая неприметная машина службы безопасности «Кронверка».
– Знаешь что? - тихо сказала я, и голос мой окреп. - Хватит. Пора заканчивать это все. Это уже не смешно.
Я достала свой телефон.
Пальцы сами набрали номер, выжженный в памяти.
– Алексей Саныч? Это Серафима. - Мой голос звучал ровно и холодно, без тени страха. - Завтра. В десять утра. В вашем офисе. Я приду. И Роман пусть будет. Пора поставить точку. В нашем... браке.
Я положила трубку и обернулась к Максу.
– Завтра, - сказала я, глядя ему прямо в глаза, - я стану свободной женщиной. А потом... потом мы начнем нашу жизнь. Настоящую. Без шпионов, без интриг. Только мы и наша… любовь.
Он взял мои руки в свои. Его ладони были теплыми и твердыми.
– Я пойду с тобой, - сказал он без тени сомнения. - Я не оставлю тебя одну с ними.
Я покачала головой, и в горле снова встал ком. Но на этот раз — от гордости и любви.
– Нет, Макс. Я должна закончить все сама.
– Ты и закончишь. Точнее, мы закончим. Я иду с тобой и точка. Не упрямся, Фим, этот вопрос мы решим вместе.
Глава 36.
Мы стояли у подножия холодного, зеркального небоскреба, где располагался головной офис холдинга Антонова. Стекло и сталь, лишенные души, как и его хозяева. Рука Макса лежала на моей пояснице, не обнимая, а поддерживая, как скала. Он был моим щитом, моей крепостью.
Моей новой любовью.
– Готова, кролик? – его голос был низким и спокойным, но я чувствовала напряжение в его мышцах.
– Больше чем когда-либо, – выдохнула я, расправляя плечи. Я была в своем самом бескомпромиссном деловом костюме, волосы убраны в строгий пучок. На лице минимум макияжа.
Лифт поднялся на последний этаж беззвучно.
Двери открылись в знакомую мраморную пустоту приемной. Но на месте секретаря нас ждал не молодой лаконичный ассистент, а пожилой, испуганный мужчина – личный помощник Алексея Саныча.
– Серафима Антонова... Максим Царегородцев... – он заерзал. – Алексей Саныч... его срочно вызвали в прокуратуру. По какому-то неотложному делу.
Мы с Максом переглянулись. В его глазах вспыхнуло понимание и восхищение.
Орлов сработал быстрее, чем мы ожидали.
– Тогда мы поговорим с моим мужем, – холодно сказала я. – Он ждет нас.
Помощник беспомощно кивнул и провел нас в кабинет Романа.
Тот же панорамный вид, та же вычурная мебель. Роман стоял у окна, спиной к нам, но по напряженной линии его плеч было видно – он в ярости.
Дверь тихо закрылась.
Он медленно обернулся. Его лицо было бледным от злости, глаза метали молнии. Взгляд скользнул по мне, потом с ненавистью уставился на Макса.
– Ну что, Сима? Пришла с телохранителем? Боишься остаться наедине с законным мужем? – его голос был отравлен ядом презрения.
– Я пришла за своими документами и за подписанным заявлением о разводе, Ром. По обоюдному согласию. Это просто формальность.
– Формальность? – он фыркнул и сделал шаг вперед. – Ты, что, совсем охренела? Бросила семью, перебежала к какому-то выкормышу Орлова и теперь думаешь, что я просто так отпущу тебя? Ты моя жена, - процедил он сквозь зубы, - моя собственность. И я не собираюсь делать тебя подстилкой для этого урода.
Макс не шевельнулся, но я почувствовала, как воздух вокруг него сгустился.
– Следи за языком, Антонов, – тихо, но четко произнес он. Каждое слово было как удар хлыста.
– А ты что, её сутенер? – Роман язвительно ухмыльнулся, обращаясь ко мне. – Или он твой новый хозяин? Ну что, Сима, научил он тебя по-новому трахаться? Отвечай, когда тебя спрашивают!
Это было за гранью.
Старая боль, унижения, страх – все это сгорело в одно мгновение, оставив лишь чистый, холодный гнев.
– Подпиши бумаги, Ром, – сказала я, и мой голос зазвенел, как лед. – Пока мы еще пытаемся решить это цивилизованно.
– Цивилизованно? – он рассмеялся, и это был уродливый, истеричный звук. – Хорошо. Я решу это цивилизованно. Ты вернешься ко мне сегодня. Добровольно. Или нет. Но вернешься.
Фраза «добровольно или нет» снова повисла в воздухе, тяжелая и откровенно угрожающая. А в его глазах читалась неподдельная уверенность человека, привыкшего брать то, что хочет, не считаясь с чужими желаниями.
И это сломало Макса.
Он не кричал.
Он просто двинулся вперед, как разъяренный зверь, сметая дорогую вазу с цветами с постамента на своем пути.
– Ты что, ей угрожаешь? – его голос был низким рыком.
Роман, ослепленный злостью и, видимо, верящий в свою безнаказанность, не отступил.
– А что, твоя шлюха жаловаться не умеет?
Больше я ничего не поняла. Все произошло за секунды.
Роман замахнулся, пытаясь ударить Макса. Но Макс был быстрее, сильнее и, что важнее, его ярость была праведной. Он блокировал неуклюжий удар и нанес свой – короткий, точный апперкот в челюсть. Раздался тот самый мерзкий, костный хруст, который не спутать ни с чем.
Роман с грохотом рухнул на пол, опрокинув кожаное кресло.
Он лежал, обхватив лицо руками, и хрипло стонал. Из его носа текла густая красная кровь.
Макс стоял над ним, дыша тяжело, его кулаки были сжаты. Он не стал добивать. Он просто посмотрел на него с таким омерзением, словно раздавил гадину.
– Никогда, – прошипел Макс, – слышишь меня, тварь? Никогда не подходи к ней. Не смотри на нее. Не вспоминай о ней. Она больше не твоя. Ты ее недостоин. Понял?
Я подошла к столу, дрожащими руками нашла бланк заявления о разводе, который мне заранее подготовил мой адвокат. Положила его перед Романом вместе с ручкой.
– Подписывай, – сказала я. Мой голос больше не дрожал. В нем была сталь. – Или следующее заявление, которое я напишу, будет заявлением в полицию о нападении и угрозах. А твой отец, как я понимаю, будет не в состоянии тебе помочь.
Роман, весь в крови и унижении, с ненавистью посмотрел на меня, потом на Макса. Он был сломлен.
Не физически – морально.
Его власть надо мной растаяла, его угрозы оказались пустышкой. Он беспомощно схватил ручку и, почти не глядя, нацарапал свою подпись на бумаге.
Я забрала заявление.
– Юристы свяжутся с тобой по поводу раздела имущества, – сказала я, поворачиваясь