– Это волки, Ангелина! Надо бежать! – закричал он.
Я взяла свою котомку с земли, и мы бросились бежать, спотыкаясь о камни, нагретые первыми солнечными лучами. Я бежала, крепко сжимая ладонь Мирона в своей руке, а внутри меня рос огромный, тяжелый комок вины. Я нарушила свое обещание, данное Авдотье, я бросила Авраама одного. Чем дальше мы бежали, тем тяжелее становились мои ноги, тем горче было мне от собственных мыслей. Я без конца думала о том, что станется в лесу с Авраамом.
Вечером мы с Мироном вновь остановились на ночлег, я долго лежала, обнимая парня за плечи, чтобы согреться. А потом вновь появилась она. Авдотья… Вышла из зарослей деревьев и подошла ко мне, как будто и не умирала.
– Ангелина, девочка моя… – тихо позвала она.
Ее вид сейчас оставлял желать лучшего. Это была уже не та Авдотья, которую я знала и любила. Ее некогда худощавое тело побагровело и распухло, кожа вздулась волдырями, а глаза вылезли из орбит.
Я лежала на земле, тряслась от страха и молчала. Я знала, что она пришла упрекнуть меня в том, что я все-таки нарушила свое обещание.
– Зачем ты оставила Авраама одного? – Авдотья подошла ко мне совсем близко, склонилась надо мной, и я почувствовала смрад, исходящий от ее разлагающегося тела.
– Оставь меня в покое, Авдотья, я хочу жить своей жизнью, – прошептала я.
– Ты обещала мне присмотреть за ним, – пустые глаза старухи смотрели на меня, и холод этого взгляда проникал мне в душу.
Я отодвинулась от спящего Мирона и заговорила тихо:
– Авраам сбежал в лес, это вышло случайно. Я все равно не смогла бы держать его взаперти, как делала это ты. В конце концов, мне бы стало его жаль…
– Жаль? – ехидно спросила Авдотья, и ее черный, распухший язык вывалился изо рта.
Меня бил озноб, я дрожала и не знала, куда деться от нее.
– А тебе не жаль, что теперь люди, увидят его и убьют, потому что он не такой, как они?
Я пожала плечами, вытерла слезы, катившиеся из глаз.
– Как по мне, то уж лучше так, чем всю жизнь прозябать в темной, холодной комнате без света и воздуха.
Авдотья подошла ко мне и ударила по щеке.
– Мерзавка! Я потратила на тебя столько лет!
– Я думала, ты искренне любишь меня, – сквозь слезы шептала я, – как же теперь верить в искренность чувств, когда и родная мать меня бросила, и ты не любила, а всего лишь использовала меня! А теперь требуешь платы за свою лживую любовь! Ты сама ничуть не лучше той ведьмы, что наслала проклятье на Авраама!
Авдотья замерла на месте. Она смотрела на меня с такой ненавистью, что я почувствовала, как этот мертвый взгляд пригвоздил меня к месту. Не в силах пошевелиться, я вдруг увидела черные глаза Авдотьи прямо перед собой.
– Ты поплатишься за эти слова. Я отомщу тебе! – злобно прошипела она.
Я открыла рот, но у меня никак не получалось закричать. В этот момент кто-то стал трясти меня за плечи. Я повернула голову и увидела испуганные глаза Мирона, сверкающие в темноте, словно два маленьких огонька от свечи.
– Ангелина, что с тобой?
Я оттолкнула его от себя, оглянулась по сторонам, но вокруг никого не было. Лес был тих и спокоен. Неужели, это был сон? Наверное, я схожу с ума…
– Ты говорила и кричала во сне. Все в порядке? – спросил обеспокоенный парень.
– Да, – тихо ответила я, – спасибо, что разбудил.
Когда мы снова легли на землю, я вздохнула с облегчением. "Это всего лишь сон. Это был сон. Все будет хорошо…" – повторяла я себе, пытаясь убедить себя в этом, но успокоиться так и не получилось.
Дальнейший путь я шла по инерции, на сердце было тяжело от мрачных мыслей. Внезапно небо затянуло свинцовыми тучами, мы решили переждать ураган и спрятались в землянке под большим камнем.
Я никогда раньше не видела такой бури – небо почернело и все вокруг заволокло сумерками, ветер неистовствовал, трепал кроны могучих елей, рвал с корнями кусты и переламывал стволы деревьев. Дождь хлестал по земле тысячами плетей, превращая все вокруг в грязную кашу.
Мы с Мироном сидели, прижавшись друг к другу, промокшие до нитки. Когда над лесом пронесся оглушительный раскат грома, и молния разрезала небо на тысячу черных осколков, я снова увидела ее силуэт.
– Авдотья… – выдохнула я, чувствуя, как все тело леденеет от страха.
По длинному белому платью старухи стекала вода, седые волосы были распущены и взмывали вверх с каждым дуновением ветра. Она не могла не сдержать своего обещания и вернулась, чтобы отомстить мне.
– Кто это? – закричал Мирон.
– Авдотья, – ответила я, вылезая из укрытия.
– Как Авдотья? Она же умерла, – Мирон вылез вслед за мной, но я взяла его за плечи и легонько толкнула назад.
– Оказывается, мстить могут даже мертвые… Не ходи за мной, пожалуйста. Она пришла ко мне.
Я быстро поцеловала Мирона в мокрые от дождя губы, а потом развернулась навстречу старухе, которая подходила все ближе и ближе. Мирон обогнал меня, оттолкнул в сторону и, замахнувшись на Авдотью стволом сломленного дерева, закричал:
– Лучше по-хорошему уходи отсюда! Ты покойница!
Авдотья вытянула вперед свои руки, и те жирными черными змеями потянулись к Мирону. Мощным движением выхватив у парня дубинку, старуха оплела руками его шею и стала душить его. Ткань белой ночнушки треснула по швам, и тут же из мертвого тела вылезла еще одна пара рук. Удлиняясь и растягиваясь, черные руки-змеи поползли по земле ко мне. И уже через доли секунды я почувствовала, как на моей шее сжимается плотное кольцо.
Я изо всех сил вцепилась пальцами в темную и слизкую разлагающуюся плоть, пытаясь разжать костлявые пальцы, но они сжимались все сильнее и сильнее.
– Ты пренебрегла моей любовью! Оставила меня ради какого-то сопляка! А знаешь, что он скрыл от тебя и от всех нас?
Я чувствовала, как уши наполняются шумом, а в голове стучит пульс. Но голос Авдотьи звучал громче этого, он звучал внутри моей головы.
– Он скрыл от тебя то, что убил своего отца. Убил своими собственными руками! А потом сбежал из дома и притворился, что потерял память.
Авдотья вдруг разжала черные пальцы и швырнула меня на землю.
– Ну что, ты до сих пор хочешь идти с ним?
Я кашляла и не могла ничего сказать в ответ. Эта новость о Мироне шокировала меня, но в