Отбив первый натиск, я обернулся в поисках своей берестяной ловушки, и взгляд мой упал на окаменевшего от ужаса священника. Какого черта он еще здесь? Совсем ополоумел от страха?
— Не стой столбом, святой отец! Давай, беги отсюда, не мешай!
Но отец Василий так и остался стоять с открытым ртом. Одной рукой он держал свой медный крест, а другой мелко крестил все, что видел перед собой.
Ладно, дело твое. Подхватив ловушку, я с силой ударил оземь берестяным коробом.
— Работай! — рыкнул я, вливая энергию в руны на его поверхности. Артефакт жадно загудел, и над ним родилась дрожащая воронка — невидимый водоворот, который начал втягивать в себя оглушенных разрядами тварей. Жаль, что я не смогу получить их энергию ещё во время боя: всё-таки ритуал пополнения сил требовал концентрации. Ну да ничего — это ещё впереди.
Пока я устраивал ловушку, волей-неволей пришлось отвлечься от обороны. Результат не заставил себя ждать — несколько особенно крупных «червей» подобрались слишком близко и метнулись к горлу Верхотурова.
Моя реакция опередила мысль: пальцы правой руки сложились в подобие копья, и с их кончика сорвался тончайший, точный, как игла хирурга, разряд. Он пронзил первую тварь в сантиметре от щеки дворянина. Затем вторую, третью… а тем временем левая рука оставила лежать ловушку и с ее пальцев снова стек на землю кнут из электричества. Я стремительно стал вращать его вокруг нас, буквально превратив тонкое кнутовище в смертоносный вихрь, чем смог сдержать червей, заставив их держаться на расстоянии, пока последняя из прорвавшихся пиявок не отвалилась от тела Верхотурова, сгорая в дымном искрящемся пламени.
Удары кнута ионизировали воздух настолько, что на какое-то мгновение монстры стали видны невооружённым взглядом. Именно в этот момент отец Василий увидел то, что сокрушило его устои окончательно. Парализованный ужасом, он не мог отвести взгляд от странных, светящихся фиолетовым пламенем тварей, окруживших меня со всех сторон. Он видел, как сгустки фиолетового огня пытались прорваться к самому «колдуну». Но наталкивались на полупрозрачную гудящую преграду в метре от человека, после чего в момент касания их тела вспыхивали, и сиреневые сгустки с шипением отлетали прочь, истаивая в всполохе белого дыма.
Взгляд священника стал безумным. Его простой мир, где были лишь Бог и Дьявол, рухнул. Эти демоны… они атаковали того, кто их вызвал! Так значит, он не был их господином… А если так, то кто же он⁈
Рой червей все не иссякал. Твари сползались со всего леса, и только тут я понял, насколько их много успело накопиться. Не удивительно, что Аглая подхватила одного из них. Ей еще повезло, пройди она той же тропой сейчас, то одним червем дело бы не закончилось.
Я понял, что долго так не продержусь. Далеко не все твари умирали при столкновении с созданной мной при помощи кнута завесы. Многие просто получали оглушение и падали на землю, после чего втягивались в короб ловушки. А он уже гудел на пределе, рискуя переполниться. Как всегда бывает на исходе магических сил, тело пронзила слабость, все окружающее подернулось коричневой дымкой, началось головокружение. Пора было переходить в глухую оборону. Воздух вокруг был достаточно ионизирован, значит, можно без помех построить вокруг нас «Пламенную сеть».
Глубоко вздохнув, я вонзил пальцы в землю по обе стороны от себя и направил всю доступную Силу вовне. Воздух затрещал. Сначала по земле, вокруг меня и Верхотурова, пробежала тонкая синяя линия. Затем она начала расти вверх, превращаясь в решетку из сотен тончайших молний. Они переплетались, сплетались в единый узор, и вот уже нас окутала полупрозрачная, дрожащая, гудящая сфера из чистого статического электричества. Первые «черви», достигшие ее, с шипением отскакивали, корчась от ожогов. Атака была остановлена. Мы оказались в центре потрескивающего, сияющего купола.
В наступившей короткой, драгоценной тишине Илья Верхотуров вдруг громко застонал.
Он медленно открыл глаза, ошеломлённо рассматривая открывшийся перед ним мир. Он больше не был «слепым». Мне, давно привыкшему к этому зрелищу, трудно было даже представить степень его удивления: сквозь мутную пелену слабости молодой дворянин впервые увидел не просто искажения воздуха, а копошащиеся, ползущие тени, бессильно бившиеся о голубоватую стену окружавшего нас барьера. Я знал, что в этот момент он чувствовал их слепой, первобытный голод, их неукротимое стремление разорвать на куски его ауру. Никому не пожелаешь такой инициации!
Дворянин попытался приподняться на локтях, но тело его не слушалось. Он был слаб, как новорожденный. Я, не оборачиваясь, продолжая поддерживать барьер, бросил ему через плечо:
— Лежите, господин Верхотуров. Добро пожаловать в новый мир! Похоже, у вас сегодня второй день рождения.
Защитный купол мерцал и гудел, отбрасывая пляшущие синие отблески на бледное лицо Верхотурова. Твари снаружи, убедившись в тщетности своих атак, медленно расползались, но не уходили далеко, продолжая кружить в отдалении и выжидать. Застывший в ужасе священник их не интересовал на фоне яркой и такой привлекательной ауры только что инициированного мага. Но передышка была лишь временной.
Верхотуров лежал на спине, тяжело дышал и смотрел на потрескивающий потолок нашей импровизированной крепости.
— Что… что это было? — его голос, хриплый и слабый, уже пробивался привычными властными нотками.
— Это, господин Верхотуров, твари, способные выпить жизнь из человека не нанося при этом физических повреждений, — ответил я, не отвлекаясь от поддержания барьера. — Они слетелись на рождение нового мага. На ваше рождение. И уверяю вас, они тут не за тем, чтобы преподнести подарки!
Сказав это, я опустился на одно колено на влажную от росы землю. Одна моя рука была по-прежнему прижата к земле, тонкой нитью энергии связывая меня с дрожащим энергокуполом. Вторую же ладонь я опустил на крышку гудящего берестяного короба. Внутри бились в агонии плененные твари. Пора было пополнить силы.
Я прикрыл глаза, отгораживаясь от внешнего мира, и отдал беззвучный приказ. Руны на коробе вспыхнули потусторонним светом, и ледяной поток Силы хлынул по моей руке к груди. Какое же это наслаждение! Пополнение силы из ловушки совершенно не походило на мучительную схватку с клещевиком; больше всего оно напоминало глоток студеной родниковой воды в нестерпимую полуденную жару. Холодные потоки чужой Силы вливались в мой опустевший резервуар, с жадным, утробным гулом наполняя его. Благодаря увеличившемуся и ставшему более качественным источнику, теперь не приходилось «сражаться» за нее, что было очень кстати.
Усталость отступила, силы, направленные на отчаянную оборону, вернулись. Я ощутил легкое покалывание в груди: мой резервуар-конденсатор снова расширился.
Верхотуров между тем снова лишился чувств. Тысяча