Прежде чем Верхотуров успел ответить, снова заговорил купец.
— Я у Владыки был, ваше превосходительство! У самого! — в его голосе зазвучали нотки мстительного торжества. — Он внял мольбам моим! Собрал комиссию из святых отцов! Сегодня же отправляются в Кунгур, скверну изгонять!
Губернатор резко встал.
— Адъютант!
— Слушаю, ваше превосходительство!
— Вы немедленно отправляетесь в Кунгур. Немедленно. Присоединитесь к этой церковной комиссии. В качестве наблюдателя от светской власти. Ваша задача — взять ситуацию под полный контроль. И доложить мне обо всем. Лично. Исполнять!
В глазах Ильи Васильевича на мгновение мелькнул смешливый огонек. Присоединиться к охотникам на ведьм, чтобы защитить главного «ведьмака». Какая ирония. И какая блестящая возможность.
— С удовольствием, Ваше превосходительство!
Глава 19
В деревню я возвращался верхом на Буране, преодолев на это раз путь всего за один день. Сотня верст в седле далась мне тяжеловато, но крепкое молодое тело предка справилось с этой задачей. Игнат со своей телегой, загруженной кое-каким купленным по случаю на городском рынке скарбом, остался далеко позади.
У дома я оказался, когда солнце уже лениво валилось за горизонт, окрашивая небо в неуместно оптимистичные оранжево-багряные цвета. Семен, завидев меня, выскочил за ворота.
— Михаил Иванович, с возвращеньицем! А я слышу, скачет кто-то, да и испужался — неровен час, вновь или полицмейстер, или драгуны по вашу душу… А это вы своею персоною, оказывается! А конь-то, конь! Зверюга какая!
— Держи, — кинул я ему повод, — веди зверюгу на двор, да сгоняй прикупи у кого-нибудь овса. Потом почистишь скребком: это тебе не деревенская скотина, за ним уход нужен.
Семен, не робея, повел коня в поводу через ворота. Пугачи беспокойно заворочались в своей глиняной «берлоге», но уяснив с моего мысленного приказа, что конь «мой» и пугать его не следует, успокоились и снова погрузились в дрему.
Зайдя в дом, я развалился на кровати, стараясь немного унять гул в уставших мышцах. Семен, сходив за овсом, вернулся, наполнил для Бурана торбу. Глядя на него, я с удовлетворением отметил, что мужик, похоже, осваивается с новой для него ролью. По крайней мере, в глазах уже не было паники болонки, угодившей в челюсти ротвейлера. Теперь там читалась гордость солдата, умудрившегося вернуться из разведки, не намочив портки. Прогресс налицо!
— Михаил Иванович, — начал он без предисловий, — докладываю. Пока вас не было, ходил еще несколько раз в лес, всё по списку собрал. И… — он замялся, видимо, сомневаясь, получит он за это медаль или наряд вне очереди, — осмелился я зайти поглубже. Туда, где когда-то, ну, подцепил я ту тварину в душу…
— Серьезно? Да ты смельчак, как я посмотрю! И какую же диковину ты там узрел, Колумб ты мой доморощенный? — спросил я, потягиваясь и наслаждаясь после дневной скачки мягкостью матраса из сена.
— Марево! — выдохнул он с интонацией человека, узревшего как минимум второе пришествие. — Всё как вы и сказывали! Воздух… он там дрожит и плывет, будто над раскаленной печью! И холод оттуда, аж до самых костей… И тишина… будто все птицы враз решили, что им тут больше не петь.
Он замолчал, погрузившись в воспоминания, и по его спине пробежала нервная дрожь. Понимаю, Сёма, понимаю и даже сочувствую. Память о том, как твое тело бегало по лесу под управлением невидимого паука, из памяти ластиком не сотрешь.
А у меня внутри все упало. Марево стало видно невооруженным, абсолютно не магическим глазом. Прекрасно. Скоро можно будет билеты продавать на это представление.
«Семен далеко не ходил, скорее всего был возле Ведьминой поляны. Прореха второго уровня апгрейднулась до воронки третьего, — пронеслась в голове мысль. — Проклятье. Пока я тут играл в деревенского благодетеля, моя маленькая проблема выросла до размеров хорошего геморроя. Время играет против меня».
В памяти тут же всплыла схема обычной магической эскалации. Простая мелочь вроде «червей» — это как тараканы, они лезут в любую щель. Твари посолиднее, типа приснопамятного Голема, — это уже серьезные гости: им нужна хотя бы приоткрытая форточка-«воронка». Но если этих форточек станет слишком много… они вынесут всю стену к чертям, устроив «Прорыв» — прореху четвертого уровня. А это уже для них просто широко раскрытые ворота с надписью «Добро пожаловать» и красной ковровой дорожкой. И с каждым новым уровнем разрыва опасность тварей, что попадают в наш мир, будет лишь повышаться. В теории прореха может вырасти до десятого уровня, и тогда высшим, разумным ублюдкам вроде этих самых Лордов не понадобится даже хитроумный бур до центра планеты. К чему все эти сложности, если можно просто войти в парадную, которая для них любезно распахнется, можно сказать, сама собой?
Я посмотрел на стену леса. Ёжики, белочки, рогатые бэмби, тишина, покой, благодать… и тикающая где-то за Ведьминой поляной бомба. Прэлестно, просто прэлестно.
— Молодец, Семён, — сказал я почти спокойным голосом, раздумывая, отчего не привез из города чего-нибудь крепкого: принесенная им новость вызвала у меня непреодолимое желание напиться. — Отличная работа. Считай, медаль за храбрость ты заслужил. Теперь отдыхай. Завтра с утра нас ждет генеральная уборка с элементами магического геноцида.
Он кивнул и ушел в свою каморку. А я вышел постоять во дворе, глядя на первые нахальные звезды. И думал о том, что тихая деревенская жизнь с постепенным набором сил, кажется, откладывается на неопределенный срок.
Рассвет едва успел облить верхушки сосен своей фирменной розовой акварелью, а я уже был на ногах, заряженный мрачной решимостью покончить с главными тварями в лесу, чтобы снизить магический фон. На этот раз пойду без группы поддержки. Профессиональная дезинсекция требует тишины, сосредоточенности и отсутствия под ногами путающихся, перепуганных слуг.
Первым в моем санитарном списке значился «полоз» в иве у ручья. Подходить к нему вплотную было лень да и бессмысленно. Я остановился в двадцати шагах, прикрыл глаза и, нащупав тонкой нитью Силы ствол дерева, послал в него короткий, резкий импульс. Простой обман. Вибрация, в точности имитирующая шмыгание мелкого грызуна, пробежавшего по коре.
Дерево ответило мгновенно. Из ствола, словно выпущенная из пращи черная слизь, выметнулась призрачная тень-змея, слепо и яростно бросаясь на несуществующую добычу.
— Выходи, выходи, червяк-переросток, — пробормотал я. — Папочка пришел.
В моей руке уже извивался, потрескивая, упругий энергокнут. Тварь, не найдя цели, растерянно замерла в воздухе, и тут же получила хлесткий, оглушительный удар.