Птицы степенно клевали что-то в траве, время от времени поднимая головы и настороженно озираясь. Их движения были плавными, но в каждом жесте чувствовалась готовность мгновенно сорваться с места.
Искрящаяся куропатка. Уровень 8. Эволюционный ранг G.
Я замер, изучая их повадки. Они держались более компактной группой, будто чувствовали опасность на каком-то магическом уровне. Их золотистые глаза постоянно сканировали окрестности, а перья на шее то и дело вздыбливались, реагируя на малейшие изменения в окружающей среде.
Одна из птиц — самая крупная, видимо, вожак стайки — подняла голову, и я сразу понял: что-то не так. Её поведение изменилось — шея вытянулась, перья встали дыбом, а клюв приоткрылся. Это была классическая поза угрозы.
Красавчик напрягся, его маленькое тельце задрожало от охотничьего инстинкта. Я почувствовал, как он готовится к прыжку, и тут же мягко, но крепко прижал его лапку.
— Стой.
Инстинктивно отвёл взгляд и прикрыл глаза ладонью, успев лишь увидеть, как её глаза начали разгораться ярким золотым светом. Резкая вспышка осветила лес даже сквозь мои веки, и я почувствовал тепло на коже лица. Сетчатка покалывала, в ушах зазвенело от неожиданности, но серьёзного ущерба избежал.
Куропатки тут же разбежались в разные стороны, издавая тревожные клекочущие звуки. Их крылья шумно хлопали по ветвям, а лапки цокали по коре деревьев.
Но Красавчик был готов к такому повороту. Видимо, его улучшенная ловкость и звериные инстинкты позволили среагировать быстрее. Пока я ещё моргал, пытаясь избавиться от слепящих бликов, он сорвался с места, как маленькая белая молния. Зверёк обогнул место вспышки широкой дугой и нацелился на самую медленную из птиц — та, видимо, была ранена или просто старше остальных.
Куропатка попыталась взлететь, отчаянно хлопая крыльями, но горностай оказался быстрее. Он прыгнул с такой силой, что одним точным движением сбил птицу на землю и тут же вцепился в шею острыми зубками, прижав добычу передними лапами к земле. Куропатка забилась, золотистые искры посыпались с её перьев, но вскоре замерла.
Получено опыта: 5.
Интересно, что в охоте за обычной мышью опыт от горностая я не получил. Судя по всему, система работает только на магических существах.
— Отлично, парень! — одобрил я, подходя к добыче.
Пташка была упитанной, размером с небольшую курицу. Мяса хватит и на магическое блюдо с искровым мхом, и на простой обед для Красавчика.
Её перья ещё слабо мерцали, постепенно теряя магический блеск.
Но когда я потянулся к птице, намереваясь забрать её для разделки, Красавчик вдруг преобразился на глазах.
Его милая мордочка исказилась в оскале, обнажив острые, как иглы, зубы. Он зарычал — негромко, но угрожающе, звук исходил из самой глубины горла.
Зверь смотрел на меня с неприкрытой агрессией.
Глава 10
Шёрстка на загривке Красавчика встала дыбом, делая зверька визуально крупнее, а в чёрных глазах вспыхнуло что-то дикое, первобытное.
Это был уже не ручной питомец, а хищник, защищающий свою добычу.
— Эй, парень, — сказал я спокойно, стараясь не делать резких движений. — Это же твоя еда, спору нет. Ты её поймал, ты молодец. Но мне нужна часть мяса для особого блюда, понимаешь?
Рычание усилилось, стало более глубоким и раскатистым. Красавчик прижался к земле, готовый к прыжку, и вцепился зубами в крыло куропатки, потянув её к себе. Его маленькое тело напряглось, каждая мышца была готова к бою. В этот момент он был не милым домашним питомцем, которого я кормил с рук, а диким хищником из глубин леса, для которого еда означала выживание.
Я знал это поведение по собакам из прошлой жизни. Даже самые ручные псы становятся агрессивными, когда дело касается пищи. Инстинкт самосохранения, заложенный миллионами лет эволюции, сильнее любой дрессировки. Особенно если зверь голоден или чувствует угрозу.
— Красавчик, — сказал я твёрдо, не отводя взгляда. Важно было не показать страха или неуверенности. — Я — твой хозяин. Я тебя кормлю, защищаю, забочусь о тебе. И я не отниму у тебя еду целиком. Но часть мне нужна, причём для тебя же.
Горностай не отпускал птицу, рычание становилось всё громче и агрессивнее. Его хвост распушился, как у разъярённой кошки, а глаза сузились до щёлок. Я понимал — если сейчас отступлю, покажу слабость, то навсегда потеряю авторитет в его глазах. В любой стае, даже состоящей из двух существ, может быть только один вожак. И этим вожаком должен быть я.
Медленно, без резких движений, протянул руку к куропатке. Пальцы дрожали — не от страха, а от напряжения. Красавчик попытался укусить, его челюсти щёлкнули в опасной близости от пальцев, но я успел отдернуть руку. Острые зубки прошли всего в паре миллиметров от кожи.
— Нет, — сказал строго, вкладывая в голос всю силу и решимость. — Плохо. Очень плохо.
Татуировки на руках потеплели, словно под кожей загорелись угли. Я почувствовал, как по жилам потекла особая сила. Мысленно направил поток этой энергии на горностая — не причиняя боли, просто… показывая иерархию. Демонстрируя, кто здесь альфа. И в зверя, сквозь невидимые нити связи, потекло моё спокойствие. Мои глаза невольно расширились от удивления, но я лишь крепче надавил.
Красавчик дрогнул, словно получив невидимый удар. Его рычание оборвалось, глаза расширились от удивления. Зверёк отпустил куропатку и попятился на несколько шагов, прижав уши к голове. В его взгляде промелькнула растерянность — он явно не понимал, что произошло, но инстинктивно чувствовал моё превосходство.
В этот момент Афина появилась из-за моей спины, неслышно подошла к растерянному горностаю и игриво наступила лапой ему на хвост. Не больно — просто так, чтобы показать своё отношение к его выходке. Её жёлтые глаза выражали что-то вроде насмешки: не выёживайся, малыш.
Затем она повернулась ко мне и тихо рыкнула — звук был коротким, но многозначительным. В нём читалось: «Я понимаю, что происходит. Я умнее его».
— Да уж, — усмехнулся я, глядя на эту немую сцену. — Понимаю тебя, девочка. Ему бы побыстрее эволюцию пройти, может, ума прибавится.
Подобрал куропатку, чувствуя её вес в руках — ещё тёплая, пушистая. Аккуратно взял её за лапки и повернул к себе грудкой.
Достал нож и сделал надрез, отделил себе крыло и объявил.
— Это моя часть, — объяснил, протягивая остальную птицу горностаю. — А это — твоя.
Зверёк осторожно принюхался к мясу, его носик подрагивал. Постепенно агрессия уходила из его позы, плечи