Лисицын тоже поднялся, но не выглядел обеспокоенным:
– Не стоит так нервничать, Максим Сергеевич. Я просто задаю вопросы, которые интересуют наших читателей. И, кстати, – он достал из кармана диктофон и выключил его, – эта часть разговора не записывалась. Считайте это дружеским предупреждением.
– Предупреждением о чем?
– О том, что когда вы играете с акулами, стоит быть готовым к тому, что в какой-то момент они могут решить вами поужинать, – Лисицын улыбнулся. – Особенно, если вы перестанете быть полезным.
– Это угроза?
– Это реализм, Максим Сергеевич. Тот самый, о котором вы так элегантно говорили. В нашей стране действительно есть возможности. Но есть и правила игры. И те, кто их нарушает, обычно плохо заканчивают.
С этими словами журналист пожал ему руку и направился к выходу, оставив Максима стоять посреди ресторана с ощущением, будто его окатили ледяной водой.
– Лисицын – мелкая сошка, но с серьезными связями, – объяснял Барский, откинувшись на спинку кожаного кресла в своем автомобиле. Они ехали по вечерней Москве, направляясь на какое-то закрытое мероприятие, куда Барский взял Максима с собой. – Он работает на того, кто больше заплатит. Если он начал копать под тебя, значит, кто-то ему это заказал.
– Кто? – прямо спросил Максим.
– У тебя есть конкуренты? – Барский пожал плечами. – Или, может быть, кто-то не хочет, чтобы ты становился слишком близок к определенным кругам. В любом случае, не бери в голову. Я поговорю с нужными людьми, и Лисицын отстанет.
Максим кивнул, но внутреннее беспокойство не проходило. После встречи с журналистом он провел собственное расследование и выяснил, что "Пиноккио" действительно находится под давлением – налоговая начала внеплановую проверку, а санитарная служба вдруг обнаружила массу нарушений. Классическая схема выдавливания бизнеса, и она уже запущена.
– Артём Викторович, насчет проекта ресторанной сети… – начал Максим. – Я изучил договор, но у меня остаются вопросы. Особенно касательно источников финансирования и… методов приобретения объектов.
Барский пристально посмотрел на него:
– Ты сомневаешься?
– Я просто хочу быть уверен, что всё происходит в рамках закона, – осторожно ответил Максим. – Моя репутация – это мой главный актив.
– Репутация, – Барский усмехнулся. – Знаешь, что такое репутация в нашем мире, Максим? Это то, что мы сами о себе рассказываем. И то, что другие готовы в это поверить. Ничего более.
– И всё же…
– Послушай, – Барский наклонился ближе, – всё, что мы делаем, абсолютно законно. Просто иногда приходится… ускорять некоторые процессы. Это бизнес, Максим. Большой бизнес. Здесь не всегда есть время ждать, пока все формальности будут соблюдены в идеальном порядке.
Максим молчал, не зная, что ответить. Он понимал, что Барский говорит полуправду в лучшем случае. Но также понимал, что отказ от сотрудничества может иметь серьезные последствия. Особенно сейчас, когда журналисты уже начали копать под него.
– К тому же, – продолжил Барский, – твоя роль в проекте чисто номинальная. Тебе не придется заниматься… техническими деталями. Твоё дело – творчество, концепции, меню. Остальное возьмут на себя мои люди.
– А что если я откажусь? – прямо спросил Максим.
Барский некоторое время смотрел на него, а потом улыбнулся – холодно, без тени веселья:
– Ты всегда можешь отказаться, Максим. Мы же не в кино про мафию. Никто не будет угрожать тебе или твоему бизнесу. Просто… – он сделал паузу, – некоторые двери, которые сейчас открыты для тебя, могут закрыться. Некоторые люди, которые сейчас готовы с тобой работать, могут внезапно потерять интерес. И, возможно, некоторые проверяющие органы вдруг обнаружат интерес к твоим ресторанам. Всё закономерно, не правда ли?
Максим почувствовал, как внутри всё сжалось. Это была угроза, хоть и завуалированная. Барский давал понять, что выхода нет – либо сотрудничество на его условиях, либо проблемы, которые могут стоить Максиму всего, чего он добился за эти годы.
– Я подпишу договор, – тихо сказал он. – Но с одним условием: я хочу полного контроля над концепцией и меню. И никакого давления на персонал "Истока".
– Разумеется, – легко согласился Барский. – Это твоя территория. Я уважаю твой профессионализм и не собираюсь вмешиваться в творческие вопросы.
Автомобиль остановился у входа в элитный клуб. Барский положил руку на плечо Максима:
– Не переживай так. Ты принял правильное решение. Вместе мы создадим что-то действительно выдающееся. А теперь – пойдем. Нас ждет интересный вечер.
Максим последовал за ним, чувствуя себя так, словно только что продал душу дьяволу. Но что еще он мог сделать? Как бы то ни было, входной билет в мир элиты был оплачен, и теперь он должен был играть по правилам этого мира. Даже если эти правила противоречили всему, во что он когда-то верил.
Вернувшись домой далеко за полночь, Максим налил себе виски и вышел на террасу своей квартиры. Огни ночной Москвы расстилались перед ним, создавая иллюзию бесконечных возможностей. Но впервые за долгое время эти огни не вызывали у него восторга – только тревогу и ощущение загнанности в угол.
Телефон завибрировал – пришло сообщение от Дениса, друга детства: "Макс, я приезжаю в среду, как договаривались. Надеюсь, твое предложение еще в силе? Очень хочу увидеться."
Максим поморщился. Он совсем забыл о приезде Дениса. В свете последних событий это было крайне некстати. Что он скажет старому другу? Как объяснит свое сотрудничество с людьми, чьи методы ведения бизнеса, мягко говоря, сомнительны?
Денис всегда был прямолинейным, честным парнем, который говорил то, что думал, не заботясь о последствиях. Именно эта черта часто ставила его в сложное положение, но именно за это Максим его и уважал. Денис никогда не предавал своих принципов, даже если это стоило ему карьеры или отношений.
"Конечно, приезжай. Ключи будут у консьержа, как обещал", – написал Максим и отложил телефон.
Он сделал глоток виски и поморщился от горечи. Что бы сказал Денис, если бы узнал, что его друг Макс теперь участвует в схемах по отжиму бизнеса? Что бы сказал Ветров, если бы знал, что "Исток" скоро может стать частью сомнительной бизнес-империи Барского? Что бы сказала Мария Ивановна, которая когда-то советовала ему оставаться собой, что бы ни случилось?
Максим провел рукой по лицу, чувствуя усталость и странное опустошение. Когда-то всё казалось таким простым: он хотел создать место, где люди могли бы наслаждаться настоящей едой, честными вкусами, атмосферой уюта без претенциозности. И ему это удалось – "Исток" стал именно таким местом, заслужил репутацию, признание критиков, любовь посетителей.
Но потом появилась жажда большего – не просто успеха, а признания элитой, вхождения в высшее общество. И ради этого он был готов идти на компромиссы. Сначала маленькие – изменения