– Что-то случилось?
– Не по телефону. Можешь приехать ко мне? Сегодня?
Елена нахмурилась. Леонид Баранов был не просто её бывшим руководителем, но и одним из немногих людей, которых она по-настоящему уважала. Блестящий физик-теоретик, специализирующийся на квантовой механике и проблемах времени, он всегда оставался немного в стороне от академического мейнстрима, предпочитая идти своим путем. Если он говорил, что дело срочное, значит, так оно и было.
– Конечно, Леонид Петрович. Я могу быть у вас через час.
– Буду ждать.
Елена быстро оделась, выбрав строгий деловой костюм – своеобразную броню для внешнего мира. Перед выходом она проверила почту и обнаружила новое сообщение от анонимного отправителя:
«Проект "Темпус" имеет двойное назначение. Основной интерес Кузнецова – контроль над квантовыми состояниями сознания. Поговорите с Барановым».
Елена замерла. Сообщение пришло за минуту до звонка Баранова. Совпадение? Или кто-то координировал их действия?
Квартира профессора Баранова находилась в старом доме недалеко от МГУ – просторная, заставленная книгами и заваленная бумагами обитель ученого. Когда Елена вошла, Баранов встретил её в дверях – худой, сутулый мужчина семидесяти с лишним лет с пронзительными голубыми глазами и копной седых волос.
– Лена, девочка моя, – он обнял её. – Спасибо, что пришла так быстро.
– Что происходит, Леонид Петрович? – спросила Елена, когда они прошли в кабинет.
Баранов закрыл дверь и активировал небольшое устройство на столе.
– Подавитель прослушки, – пояснил он, заметив её взгляд. – Параноидально, я знаю, но в нашем случае оправданно.
Он сел в кресло и жестом предложил Елене сделать то же самое.
– Вчера ко мне приходил человек из ФСБ, – начал Баранов без предисловий. – Он расспрашивал о тебе и твоей работе по квантовым состояниям сознания. Особенно его интересовала твоя теория о возможности квантовой запутанности между нейронными сетями.
Елена напряглась.
– Какое отношение это имеет к ФСБ?
– Я задал тот же вопрос. Ответ был уклончивым – что-то о национальной безопасности и стратегических исследованиях. Но суть в том, что он также упомянул Институт Акселерированного Развития и проект "Темпус".
– Откуда вы знаете об этом проекте?
Баранов грустно улыбнулся.
– Научное сообщество в России не так велико, как кажется, особенно когда речь идет о квантовой физике. У меня есть… источники. Но дело не в этом. Я знаю, что тебе предложили участвовать в эксперименте. И я знаю, что ты беременна.
Елена вздрогнула.
– Откуда?
– Агент упомянул это как факт. Они следят за тобой, Лена. И они очень заинтересованы в твоем участии.
– Но почему? Что такого особенного в моей беременности?
Баранов наклонился вперед.
– Дело не в беременности как таковой. Дело в сочетании твоих теоретических знаний и физиологического состояния. Они хотят не просто участника эксперимента – они хотят тебя конкретно.
Елена молчала, обрабатывая информацию.
– Что вы знаете о проекте "Темпус"? – спросила она наконец.
– Официально – это исследование по ускорению эмбрионального развития с использованием квантово-биологических катализаторов. Технология, которая может произвести революцию в репродуктивной медицине. – Баранов сделал паузу. – Но есть и другой аспект. Согласно моим источникам, в процессе исследований они обнаружили нечто неожиданное. Квантовый катализатор влияет не только на скорость развития, но и на формирование нейронных связей. Особенно в определенных областях мозга, отвечающих за восприятие времени.
– Мои исследования, – прошептала Елена.
– Именно. Твоя теория о квантовой природе сознания и возможности нелинейного восприятия времени. То, что большинство коллег считали интересной, но чисто спекулятивной работой, – Баранов посмотрел на неё с тревогой. – Они пытаются что-то создать, Лена. Что-то, что выходит за рамки обычного ускорения развития. И они хотят использовать тебя для этого.
– Но зачем? Какова конечная цель?
– Я не уверен. Но судя по интересу государственных структур, речь идет о чем-то стратегически важном. Возможно, о новом типе сознания, способном воспринимать реальность иначе. Представь возможности: предвидение, интуитивное понимание сложных систем, новые формы коммуникации…
– Или оружие, – тихо сказала Елена. – Контроль над сознанием, манипуляция восприятием.
Баранов кивнул.
– И это тоже. Двойное назначение, как и у многих передовых технологий.
Елена встала и подошла к окну. Дождь все еще шел, превращая мир за стеклом в размытое серое пространство.
– Вы советуете мне отказаться?
Баранов долго молчал.
– Я не могу дать тебе такой совет, Лена. Это слишком личное решение, и последствия слишком неопределенны. Я лишь хотел, чтобы ты знала всю картину, насколько я её понимаю.
– А что бы вы сделали на моем месте?
– Я старый человек, с иными приоритетами, – он вздохнул. – Но я ученый до мозга костей. И соблазн узнать, что лежит за границей известного… он силен. Слишком силен, чтобы просто отвернуться.
Елена повернулась к нему.
– Вы советуете мне согласиться?
– Я советую тебе принять решение с открытыми глазами. И если ты согласишься, быть предельно осторожной. Наблюдать не только за экспериментом, но и за экспериментаторами, – он встал и подошел к ней. – И я хочу, чтобы ты знала: что бы ни случилось, ты можешь рассчитывать на меня. Я всегда буду на твоей стороне.
Елена обняла старого профессора, чувствуя неожиданную эмоциональную волну. Баранов был больше, чем наставник – он был ближе к отцу, которого она потеряла в раннем детстве.
– Спасибо, Леонид Петрович.
Когда она уходила, Баранов остановил её у двери.
– Еще одно, Лена. Если ты согласишься, держи свои глаза и разум открытыми. Особенно для необычных переживаний, изменений в восприятии. И записывай всё. Всё, что кажется странным или необъяснимым.
– Вы думаете, могут быть… побочные эффекты?
– Я думаю, что возможны эффекты, которые они не предвидели. Или которые предвидели, но не сказали тебе о них.
Вернувшись домой, Елена приняла решение. Она позвонила Михаилу.
– Я согласна, – сказала она без предисловий. – Но у меня есть условия.
– Какие? – в его голосе звучало едва сдерживаемое возбуждение.
– Во-первых, я хочу полный доступ ко всем данным эксперимента, включая предыдущие испытания.
– Это можно организовать.
– Во-вторых, я хочу, чтобы доктор Петрова была моим куратором.
Пауза.
– Это… необычная просьба. Но думаю, возможно.
– И в-третьих, я сохраняю право выйти из эксперимента в любой момент, если посчитаю, что риски превышают потенциальные выгоды.
– Елена, ты должна понимать, что как только протокол инициирован, его прерывание может быть рискованным…
– Это мое условие, Михаил. Либо так, либо я отказываюсь.
Долгая пауза.
– Хорошо. Я согласую с Лариным и Кузнецовым. Но я почти уверен, что они примут твои условия. Ты слишком ценна для проекта.
– Вот именно это меня и беспокоит, – тихо сказала Елена.
– Что?
– Ничего. Когда мне приехать?
– Чем скорее, тем лучше. Мы ждем тебя.
Институт казался другим в вечернем