– Доктор Соколова, – Ларин пожал ей руку. – Мы рады вашему решению. Ваше участие неоценимо для проекта.
– Не сомневаюсь, – сухо ответила Елена. – Я изложила свои условия Михаилу.
– Да, он передал их. Мы согласны. Доктор Петрова будет вашим личным куратором, вы получите доступ ко всем данным, и, конечно, сохраняете право на выход из эксперимента, хотя мы надеемся, что такой необходимости не возникнет.
Елена повернулась к Петровой, которая встретила её взгляд с профессиональной сдержанностью, но в глазах читалось понимание.
– Мы подготовили все необходимое, – сказала Петрова. – Если вы готовы, мы можем начать с предварительного обследования.
Следующие два часа Елена провела в серии медицинских процедур – анализы крови, УЗИ, МРТ, детальное неврологическое обследование. Всё проводилось с предельной тщательностью и с использованием оборудования, которое явно превосходило стандартные клинические аналоги.
– Всё выглядит идеально, – сказала Петрова, изучая результаты. – Эмбрион имплантирован успешно, ваши показатели в норме. Мы можем приступать к основному протоколу.
Елена лежала на специальном медицинском столе, окруженная сложной аппаратурой. Над ней висел массивный прибор, напоминающий гибрид МРТ-сканера и квантового компьютера.
– Это квантовый модулятор, – объяснил Ларин, заметив её взгляд. – Он генерирует поле, которое будет взаимодействовать с наночастицами катализатора.
– Как именно вводится катализатор? – спросила Елена.
– Инъекция в кровоток, – ответила Петрова. – Наночастицы запрограммированы находить и прикрепляться к эмбриональным клеткам. Процесс занимает около часа, после чего мы активируем квантовое поле.
Елена глубоко вдохнула.
– Хорошо. Я готова.
Петрова подготовила инъекцию – прозрачная жидкость в специальном шприце с защитой от электромагнитных воздействий.
– Вы почувствуете легкое жжение, это нормально, – предупредила она, вводя иглу в вену Елены.
Елена ощутила не просто жжение, а странное покалывание, которое быстро распространилось по всему телу. Затем возникло необычное ощущение – как будто внутри неё открылось пространство, которого раньше не было.
– Всё в порядке? – спросила Петрова, наблюдая за её реакцией.
– Да, просто… необычные ощущения.
– Это нормально. Ваш организм реагирует на квантовые свойства наночастиц. Теперь нам нужно подождать, пока они достигнут цели.
Время тянулось медленно. Елена лежала неподвижно, наблюдая за показаниями мониторов и прислушиваясь к своим ощущениям. Через час Ларин объявил:
– Концентрация наночастиц в целевой зоне достигла оптимального уровня. Мы готовы активировать поле.
Он подошел к главной консоли и начал вводить параметры. Прибор над Еленой тихо загудел, излучая едва заметное голубоватое свечение.
– Вы можете ощутить легкое головокружение или измененное восприятие времени, – предупредил Ларин. – Это нормальная реакция на квантовое поле.
Елена закрыла глаза. Сначала она не чувствовала ничего необычного, но затем возникло странное ощущение – как будто внутри неё что-то смещалось, меняло свою природу. Не физически, а на каком-то более фундаментальном уровне. Время вокруг словно замедлилось, каждый удар сердца растягивался в вечность, каждый вдох становился отдельной вселенной ощущений.
Затем пришли образы – не совсем видения, скорее фрагменты восприятия. Комната, залитая солнечным светом. Снег, падающий в темноте. Звук моря. Детский смех. Они возникали и исчезали, как пузыри на поверхности воды.
– Доктор Соколова, вы меня слышите? – голос Петровой доносился словно издалека.
– Да, – Елена с трудом сфокусировалась на реальности. – Я в порядке. Просто… необычные ощущения.
– Какие именно? – в голосе Ларина звучал профессиональный интерес.
– Измененное восприятие времени. Фрагментарные образы, не связанные с текущим моментом.
Ларин и Михаил обменялись взглядами.
– Это ожидаемые эффекты квантового поля на нейронную активность, – сказал Ларин. – Они должны пройти в течение нескольких минут после деактивации поля.
Процедура продолжалась еще полчаса, хотя для Елены это время растянулось на бесконечность. Наконец Ларин объявил:
– Завершаем первую фазу. Деактивация поля через три… два… один…
Голубоватое свечение погасло, гудение прекратилось. Елена почувствовала, как реальность постепенно возвращается к норме, хотя странное ощущение внутреннего смещения оставалось.
– Как вы себя чувствуете? – спросила Петрова, помогая ей сесть.
– Странно. Но, кажется, в порядке, – Елена посмотрела на мониторы. – Каковы результаты?
Ларин изучал данные с восторженным выражением лица.
– Превосходно! Наночастицы успешно интегрировались с эмбриональными клетками. Уже наблюдается увеличение скорости митоза на 28% выше нормы. Это даже лучше, чем мы прогнозировали.
– А что с нейронной активностью? – спросила Елена.
Михаил бросил на неё быстрый взгляд.
– Пока рано говорить. Нейрональные структуры начнут формироваться позже.
– Но ведь должны быть предварительные данные? Влияние квантового поля на мою собственную нейронную активность, например?
Ларин неохотно переключил дисплей.
– Да, есть некоторые интересные паттерны. Увеличение активности в теменной коре и гиппокампе. Области, связанные с пространственно-временным восприятием.
– Именно те зоны, которые я описывала в своей теории квантовых состояний сознания, – заметила Елена.
– Действительно, любопытное совпадение, – Ларин быстро переключил дисплей обратно. – Но сейчас нас больше интересует состояние эмбриона. Доктор Петрова, пожалуйста, проведите контрольное УЗИ.
Петрова подготовила ультразвуковой аппарат. На экране появилось изображение крошечного эмбриона, окруженного тонким свечением – эффект взаимодействия ультразвука с наночастицами катализатора.
– Смотрите, – Петрова указала на экран. – Клеточная масса уже увеличилась примерно на 15% по сравнению с исходным состоянием. Это… невероятно.
– Это только начало, – сказал Ларин с плохо скрываемым триумфом. – Через 24 часа эффект будет еще заметнее.
Елена смотрела на экран, испытывая смешанные чувства. Научная часть её сознания была заинтригована и восхищена. Но другая часть, более интуитивная, ощущала тревогу.
– Каков дальнейший протокол? – спросила она.
– Сейчас вам нужен отдых, – сказала Петрова. – Мы подготовили для вас комнату здесь, в институте. В течение первых трех дней вам лучше оставаться под наблюдением. Мы будем проводить регулярные обследования и корректировать параметры квантового поля.
– А потом?
– Потом вы сможете вернуться к обычной жизни, с регулярными визитами для мониторинга и коррекции, – объяснил Ларин. – Мы разработали портативную версию квантового модулятора, которую вы будете носить с собой.
Михаил помог Елене встать.
– Всё идет отлично, Лена. Ты сделала правильный выбор.
Елена не ответила. Она чувствовала странную двойственность – как будто часть её существовала в другом временном потоке, наблюдая за происходящим со стороны.
Комната, подготовленная для Елены, напоминала гибрид гостиничного номера и больничной палаты – комфортная мебель, но также медицинское оборудование для мониторинга. Окон не было, только экран, имитирующий вид на ночной город.
– Здесь есть всё необходимое, – сказала Петрова, показывая комнату. – Система связи, если вам что-то понадобится, развлекательная система, даже рабочая станция с доступом к базам данных проекта, как вы и просили.
Елена осмотрелась.
– Спасибо. Я бы хотела отдохнуть.
– Конечно. Утром я приду для первого контрольного обследования. Если почувствуете что-то необычное, немедленно сообщите.
Когда Петрова ушла, Елена медленно опустилась в кресло. Она чувствовала странную усталость, не физическую, а какую-то