Елена почувствовала, как по коже пробежали мурашки.
– И что произошло с женщиной после?
– Она находится в закрытой психиатрической клинике. Официальный диагноз – острый психотический эпизод, вызванный гормональным дисбалансом. Но реальность может быть сложнее.
Петрова закончила собирать оборудование.
– Я не хотела вас пугать, доктор Соколова. Это был единичный случай, и мы многое узнали из него. Протокол был скорректирован, чтобы минимизировать подобные риски. И вы совсем другая – ваше понимание теоретических аспектов, ваша психологическая устойчивость, даже ваша физиология отличаются. Мы не ожидаем повторения этих проблем.
– И всё же вы сочли нужным рассказать мне об этом.
– Потому что я верю, что пациент имеет право на полную информацию. И потому что я думаю, что вы, как ученый, можете помочь нам лучше понять, что происходит. Если вы заметите что-то необычное – в своих ощущениях, снах, мыслях – пожалуйста, сообщите мне. Не только как врачу, но и как союзнику.
Когда Петрова ушла, Елена долго сидела неподвижно, обрабатывая полученную информацию. То, что начиналось как научный эксперимент с личной выгодой – гарантированная успешная беременность – превращалось в нечто гораздо более сложное и потенциально опасное.
Её рука непроизвольно легла на живот. Там, внутри, развивалось существо, чей мозг, возможно, формировался иначе, чем у обычных людей. Существо, которое могло обладать способностями, выходящими за рамки нормального человеческого восприятия.
"Он показывает мне вещи, которые человек не должен видеть". Слова неизвестной женщины эхом отдавались в сознании Елены. Что именно видела та женщина? И что может увидеть она сама, если процесс продолжится?
Елена подошла к рабочей станции и начала новый цикл исследований, на этот раз фокусируясь на нейробиологических аспектах проекта. Она должна была понять, что именно происходит, прежде чем станет слишком поздно.
Часы превращались в дни. Елена оставалась в институте, проходя регулярные обследования и процедуры коррекции квантового поля. Эмбрион развивался с невероятной скоростью – то, что должно было занять недели, происходило за дни. К концу первой недели УЗИ показывало плод, соответствующий концу первого триместра обычной беременности.
– Потрясающие результаты, – говорил Ларин, изучая данные. – Развитие идет гармонично, все органы формируются правильно. И особенно впечатляющее нейронное развитие.
Елена замечала его особый интерес к формирующемуся мозгу плода, к нестандартным паттернам активности, которые начали появляться. Кузнецов тоже стал чаще присутствовать на обследованиях, наблюдая с непроницаемым выражением лица.
Сны Елены становились всё более яркими и странными. Она продолжала видеть пульсирующий свет, который, казалось, пытался общаться с ней. Иногда ей снились места, где она никогда не была, события, которых не могла знать. Часто в этих снах присутствовало ощущение наблюдения, как будто кто-то смотрел на мир её глазами, изучал, учился.
Елена документировала всё, создавая детальный журнал своих переживаний. Она заметила, что определенные паттерны повторяются, что некоторые символы и образы возникают снова и снова, как будто составляя некий код, некий язык.
На десятый день Петрова провела более детальное обследование.
– Плод соответствует примерно четырнадцатой неделе обычной беременности, – сказала она, изучая результаты. – Все параметры в норме, хотя мозговая активность показывает некоторые уникальные паттерны.
– Какого рода паттерны? – спросила Елена.
Петрова показала на экран.
– Видите эти волны активности в височной и теменной долях? Они нетипичны для этой стадии развития. Обычно такая активность наблюдается только в третьем триместре, ближе к родам.
– Области, связанные с обработкой сенсорной информации и пространственно-временной ориентацией, – заметила Елена.
– Именно. Как будто мозг готовится к восприятию и интеграции информации задолго до того, как это должно произойти по нормальному графику развития.
Елена задумалась.
– А что показывает мониторинг моей собственной мозговой активности?
Петрова переключила экран.
– Здесь тоже есть интересные данные. Усиление активности в тех же областях, что и у плода. И что особенно примечательно – периодическая синхронизация волн.
– Квантовая запутанность нейронных сетей, – пробормотала Елена.
– Возможно. Но, в отличие от того случая, о котором я вам рассказывала, здесь нет негативных эффектов. Ваше психологическое состояние стабильно, нет признаков дистресса.
– Кроме странных снов.
– Да, но они не вызывают у вас страха или беспокойства, верно? Вы описываете их как необычные, интригующие, но не пугающие.
Елена кивнула.
– Верно. Они странные, но не ужасающие. Скорее… познавательные.
– Это ключевое различие. В том случае женщина испытывала страх, ощущение вторжения, потери контроля. Вы же описываете свой опыт как форму коммуникации, обмена.
– Вы думаете, что плод… общается со мной?
Петрова помедлила.
– Как врач, я должна быть осторожна с такими утверждениями. Но как человек, наблюдающий за этим процессом… да, я думаю, что формирующееся сознание каким-то образом взаимодействует с вашим. Через квантовую запутанность, как вы теоретизировали.
Елена откинулась на кресле, пытаясь осмыслить эту возможность. Её собственная теория, которую она разрабатывала годами, получала практическое подтверждение самым неожиданным образом – через её собственную беременность.
– Если это так, то что именно пытается сообщить плод? – спросила она. – В моих снах есть повторяющиеся элементы, символы, но я не могу расшифровать их значение.
– Может быть, дело не в конкретном сообщении, а в самом процессе установления связи? – предположила Петрова. – Как младенец, который учится распознавать голос матери еще в утробе.
– Но этот "младенец" развивается с беспрецедентной скоростью, и его мозг формируется по нестандартным паттернам, – возразила Елена. – Что, если его восприятие, его сознание, тоже функционирует иначе?
Петрова не ответила. В комнату вошел Михаил, за ним следовал Ларин.
– Как наш уникальный случай? – спросил Ларин с энтузиазмом.
– Все показатели в норме, – ответила Петрова профессиональным тоном. – Развитие идет с опережением графика, без патологий.
– Отлично! – Ларин повернулся к Елене. – Доктор Соколова, мы хотели бы провести дополнительные тесты. Наши приборы зафиксировали необычные квантовые флуктуации во время вашего сна. Мы думаем, что это может быть связано с активностью плода.
– Какого рода тесты? – спросила Елена.
– Ничего инвазивного, – заверил Михаил. – Просто более детальный мониторинг нейронной активности во время сна. Мы установим дополнительные сенсоры, которые смогут регистрировать квантовые эффекты на нейронном уровне.
Елена посмотрела на Петрову, которая едва заметно кивнула.
– Хорошо, – согласилась Елена. – Когда вы хотите начать?
– Сегодня вечером, если вы не возражаете, – сказал Ларин. – Чем раньше мы получим данные, тем лучше сможем понять, что происходит.
Когда мужчины ушли, Петрова тихо сказала:
– Будьте осторожны с тем, что рассказываете Ларину и особенно Кузнецову. Они очень заинтересованы в определенных результатах.
– Каких именно?
– В доказательствах того, что формирующееся сознание плода действительно обладает нестандартными способностями восприятия. Особенно в отношении времени.
Елена задумалась.
– Предвидение? Они действительно верят, что это возможно?
– Не знаю,