– Да, но не только ты. Нужны горничные, повар…
– С нами пойдет кто-то из старшеклассников?
– Нет, – вздохнул Алехин. – Мы не можем отправить туда так много народу, это слишком… напряжет пространство. В общем, у вас будут не совсем настоящие слуги.
– То есть?
– Мы создадим фантомы, иллюзии. Они будут выглядеть как люди, но будут ненастоящие, просто плод воображения, который обрел ненадолго плоть и кровь. Они будут во всем подчиняться Яне. Тебе лучше минимизировать взаимодействие с ними.
Саша послушно кивнула. Она разберется во всем на месте. Сейчас в нее просто уже не влезает.
* * *
Накануне перехода Саша отыскала Варю и Петру. Точнее, она просто бесцельно бродила по коридорам школы, встретила Петру, с которой они теперь почти не виделись из-за больших нагрузок, и поняла, что ужасно соскучилась по своим бывшим соседкам. Вместе они разыскали Варю, свернули в тихий пустой коридор. Саша взобралась на подоконник, Варя и Петра встали рядом.
– Я завтра ухожу на полевую практику, – сказала Саша.
– Да ладно! – воскликнула Петра.
Варя закатила глаза:
– Перестань, пожалуйста, нас ведь предупредили.
– Да ну тебя, – обиделась Петра. – Может, человеку было бы приятно, если бы мы удивились и восхитились.
– Не в этом дело, – перебила их Саша. – Я просто хотела у вас узнать: вы были в Риле? Это в империи Вандербутов.
Варя с сожалением покачала головой:
– Туда могут попасть только странники.
– Странники?
– Ну, это те выпускники, которые остались в братстве после окончания ШДиМ.
– Ты можешь рассказать подробнее? Или это только для старшеклассников?
– Вообще-то да, но ты нетипичная второклашка, так что…
Петра похлопала ее по плечу:
– Мы страшно тобой гордимся, малявка.
Саша улыбнулась. Похвала Петры – это было именно то, что ей сейчас нужно.
– В общем, – сказала Варя, – ты ведь уже знаешь, что после ШДиМ можно вернуться в обычную школу в десятый класс или в колледж пойти, а можно остаться. Ну, то есть на самом деле выпускники здесь уже не живут, кроме некоторых…
– Анна Михайловна, например, выпускница. Магеллан и Урсула, – сказала Петра. – У них, кстати, шуры-муры-плоскогубцы. У Магеллана с Урсулой. Но это не точно.
– Просто слухи, – опять закатила глаза Варя.
И хотя Саше ужасно интересно было узнать подробности про этот роман, сейчас было не до этого.
– А где живут выпускники-странники? – спросила она.
– Кто где. Главное, что они вступают в братство и исследуют другие миры. Просто изучают. Иногда помогают тем, кто нуждается в помощи…
– Алехин сказал, что мы не прогрессоры, – возразила Саша. «Трудно быть богом» она закончила читать позавчера.
– Конечно, нет! Они помогают не как сверхчеловеки какие-то, а как просто люди… ну, как наши волонтеры, понимаешь?
– А еще ищут артефакты, – вставила Петра. – Ну, или делают вид, что ищут, мы пока не поняли.
– Для чего нужны смотрители? – сменила тему Саша, чувствуя, что вопросов в голове слишком много и вряд ли она успеет задать их все.
Варя с Петрой переглянулись. Варя опять вздохнула, видимо решив, что чем больше информации она выдаст сейчас Саше, тем больше у той шансов выполнить задание:
– Все миры связаны между собой. И есть такие точки пересечения… ну, как узелок, понимаешь? То место, где миры соприкасаются, связываются. И вот эти места, они… ох, как бы это объяснить… у вас же УиВМ [3] еще не было? Не было… короче, эти места, эти узелки, они нестабильны. Там часто бывают аномалии всякие. Вот наша школа в таком месте как раз.
– Дурацкая погода, – буркнула Петра и пнула стену.
– Например, да. Есть еще Северные холмы, там вообще, говорят, опасно. Есть дом в секвойном лесу, туда многих впервые водят на практику.
Саша кивнула:
– Я там была.
– Ну вот! – обрадовалась Варя. – Это особенные места. И за ними надо приглядывать. Там обязательно кто-то должен жить и как бы… удерживать.
Саша поняла.
– ШДиМ держит Алехин, да? Он смотритель?
– Думаю, да.
Саша укладывала новую информацию по воображаемым полочкам в своей голове. Книга истин нужна братству. Люди братства живут в разных мирах, но связаны друг с другом, помогают, как волонтеры, всем, кому могут. Ищут артефакты. Книга истин нужна Гаррэту. Но он не из братства, он нуждается в помощи. Он ищет некую Элоис, и Алехин хочет ему помочь, собрав по ходу дела как можно больше книг истин. Саша спрыгнула с подоконника, обняла сначала Варю (чтобы она не успела сообразить и возразить), потом Петру.
– Вы приглядывайте за Киром и Савкой, ладно? – попросила она в шутку. – Мало ли сколько меня не будет…
– Не переживай, – серьезно кивнула Варя.
– Глаз с них не спустим, – зловеще пообещала Петра.
Альтида, 8355 год старого летоисчисления, месяц орос
Анилу собирала вещи. Обещанный после смерти Катлона год еще не прошел, но отец решил, что ей надо ехать в Лавнию как можно скорее. Сам он не говорил об этом, но Гиор считал, что отец боится за дочь и поэтому отправляет ее подальше от Альтиды, от страшного семейного проклятия.
– Тогда бы он отправил тебя, – прошипела Анилу. Иголка броши уколола ей палец до крови.
Гиор потупился, наклонился и погладил собаку, которую нашел недавно на улице и притащил во дворец. Она была рыжая, умная, и отец разрешил ее оставить. Наверное, думал, что это поможет детям в их горе. Гиор и правда души не чаял в своей любимице, кормил с рук, разрешал спать в ногах, целыми днями играл с ней в саду, забыв про уроки и сестру. О, Анилу видела брата насквозь: он чувствовал себя виноватым в том, что не уберег братьев, что остался жив! Глупый, мягкосердечный Гиор, ну как ты можешь тягаться с ее богом? К тому же… скоро придет и твой черед. Лишь бы ее не отправили раньше времени. Зимние шторма ей на руку, но ведь скоро весна…
В этот раз ее бог медлил. Они уже вернулись домой, и отец отвез маму и Катлона в Железный город – там жил искусный врачеватель, он лечил тем, что втыкал в определенные точки на теле тонкие рыбьи кости. Раньше отец в такое не верил, но сейчас готов был пробовать все что угодно, лишь бы Катлон очнулся, а мама снова заговорила. Что ж, пусть пробует. Никогда еще Анилу не чувствовала себя настолько сильной, настолько удачливой. И вдруг:
– Собирай вещи, Анилу, через десять дней ты отплываешь в Лавнию. Твой жених ждет тебя.
Она не плакала, нет. Ей даже казалось, что она больше не умеет. Что, притворно поплакав на могилах братьев, она навсегда утратила способность плакать по-настоящему. Что ж, слезы ей и не нужны – только ярость. Была уже