Вдруг в один из дней Мия спросила, где наша мама. Тимьянова пустошь так меня вымотала, что я вздрогнула от этого вопроса, растерялась, в голове всплыло мамино лицо и далекие льды Патагонии, которые я видела только на картинке, и, хотя я прекрасно знала, что по легенде наша мама умерла сразу после родов и мы с Ричем ее даже не помним, я не смогла этого сказать, не смогла взять и даже как будто бы, просто на словах, умертвить свою маму, поэтому выдавила через силу первое, что в голову взбрело:
– Она… она не любит путешествовать…
И получилось какое-то двойное вранье: и против легенды, и против мамы. И тут же по окружающему нас пространству прошла еле уловимая рябь, я почувствовала себя на секунду так, будто наступила в лужу, и еле удержалась, чтобы не вскрикнуть, потому что скрутило живот, но я смотрела, смотрела на Мию.
– Ты не скучаешь по ней?
Аллилуйя!
– Очень скучаю! – сказала я, и это чистая, чистейшая, кристальнейшая правда, и мир тут же выровнялся, живот отпустило, и я побыстрее сменила тему, спросила про ракушку, что висела у Мии на шее как медальон.
Только это не помогло.
Мы еще говорили с Мией о чем-то, о традициях и поверьях, но я уже чувствовала что-то… что-то неправильное, нереальное, будто весь мир стал просто плоской картинкой, и чья-то рука сминает его, потому что не нравится нарисованное.
– Драконы! К нам летят драконы! – раздался голос Арса.
* * *
Мы стояли посреди огня, Мию с тулуктом уносил дракон, который уже заглотил наших собак, мир расплывался у меня перед глазами, я ничего не могла сообразить, только видела, что к нам летят еще два дракона, но в этот миг Кир закричал как сумасшедший:
– Четырнадцать девяносто пять!
И весь мир замер. Медленно, очень-очень медленно махали крыльями два дракона, махали, но не двигались с места. Еле-еле убегали по пустоши лошади. Огонь тоже замер, казался нарисованным. Я смотрела на них и не могла поверить, что это все из-за меня! Это я соврала, не смогла произнести правдоподобные для легенды слова, напортачила!
– Вот стрела Зенона и пригодилась, – сказал вдруг Кир.
– Что? – опешила я, приходя в себя. Самое время вспоминать древнегреческих философов, конечно!
– Стрела Зенона. Помнишь, в первом классе проходили, точнее, на лето Арс задал. Если время рассматривать как отдельно взятое мгновение…
– Стрела не движется…
– Пригодилось, – слабо улыбнулся Кир.
Я прикусила губу. Больно, почти до крови. Смотрела в ту сторону, куда улетел дракон, неся в лапах Мию.
К нам подбежал Арс.
– Что вы стоите, быстрее, быстрее, у нас, может быть, есть всего две минуты!
Кир закричал:
– Тут нет дверей, мы не сможем уйти! И лабиринта нет!
Арс судорожно огляделся, подбежал к пылающей кибитке и стал отдирать лист фанеры с боковины, а когда отодрал, пристроил ее на место сгоревшего полога.
– Вот, – указал он на фанеру, прислоненную к пылающей кибитке. – Представьте, что это дверь! Это же идея двери, да? Давайте!
– Мия…
– Саша! Мы обязательно что-нибудь придумаем, но не здесь, не сейчас!
– Но…
– Уходим! Быстро!
И он дернул на себя кусок фанеры, как дернул бы дверь в комнату…
* * *
…И мы вывалились в какое-то помещение – липкий и не очень чистый пол, деревянные грубые столы и стулья, разом смолкнувший разговор.
– Черт, – выругался Арс.
Могу его понять: он-то хотел оказаться в ШДиМ. Но, кажется, мы все еще в Объединенном королевстве, в каком-то придорожном трактире.
– Агибы, – сплюнул на пол высоченный детина, и из-за прилавка тут же вышел толстяк в засаленном фартуке – классический такой хозяин таверны, вы таких в сотне книжек встречали.
– Боюсь, господа, вам не место в моем заведении, – вполне учтиво сказал он.
– Но… – начал было Арс, однако его перебили.
– В нашем городе! – заорал тот же детина.
– Ладно, прошу меня простить, – сказал Арс, взял меня за руку, кивнул Киру и снова открыл дверь.
И нас вынесло обратно, на Тимьянову пустошь. Мы стояли, смотрели, как догорают кибитки, как улетают к горам драконы, как разбегаются по пустоши наши всегда такие смирные лошади.
– Так, – сказал Арс. – Ну и чьи это ужасы воплотились?
– То есть? – не поняла я.
– В Объединенном королевстве нет никаких драконов! Никогда не было и быть не могло, это вообще очень спокойное и дружелюбное место! Кому из вас стало нестерпимо скучно? Кто захотел приключений? И кто, черт возьми, втайне мечтает быть ткачом?!
– Нет, это просто… – начала было я и посмотрела на Кира.
Он смотрел в землю. Арс устало вздохнул, вытер со лба пот.
– Значит, все-таки ткач.
Кирилл пожал плечами.
– А ведь я тебе тогда еще говорил.
Я ничего не понимала. Ткач? Драконы? Скучно? Погодите, погодите…
– Ты что, их… выдумал? – заорала я. – От скуки?! С ума сошел?
Кирилл опять пожал плечами.
– Он мне челку опалил!
– Отрастет, – хмыкнул Кир.
– Да плевать! – не унималась я. – Мия! А Буль? Пенка? Тулуп?
Я заплакала и села на горячую землю. Кирилл сел рядом, положил руку мне на спину. Я ее сбросила. Он вздохнул. Я не понимала, отчего плачу: от пережитого ужаса, из-за Мии или от облегчения, что не я всему виной.
– Так, ладно, – сказал Арс. – С призванием Кирилла разберемся потом. Сейчас надо выбираться отсюда. Почему не работают двери?
И Арс посмотрел на Кирилла.
– Это не я! – запротестовал он.
– Ну-ну. Ладно, тогда всё, возвращаемся в школу, закрываем заказ, Гаррэту придется сказать, что мы не…
– Нет! – завопили мы с Киром.
А я сказала:
– Надо найти Мию.
Потом Арс долго и нудно объяснял, что делать этого нельзя, что Мия здешняя и ничего с ней не случится по законам истории, и еще бла-бла-бла – целый час, наверное, горизонт успел порозоветь. Я прислонилась к плечу Кирилла и сначала пыталась слушать («всегда слушай мастера», ага), но потом задремала. И услышала сквозь дрему, как Кирилл говорит