Глава 8
Закат разрядки, 1973–1979
Бояться нам некого и нечего, кроме собственной
расхлябанности, лени, недисциплинированности.
25 декабря 1979 года произошло событие, изменившее ход мировой истории: советские танки вошли в Афганистан. Тяжелые колонны бронетехники переправились через реку Амударью по наведенным близ узбекского города Термез понтонным мостам и двинулись на юг, к заснеженным вершинам гор. Советские граждане узнали о вводе войск в Афганистан из сообщений иностранных радиостанций. К этому времени группы спецназа КГБ и ГРУ уже взяли штурмом укрепленную резиденцию генерального секретаря Народной демократической партии Афганистана Хафизуллы Амина. В результате штурма Амин был убит, погибли также его малолетний сын и около двухсот охранников. КГБ доставил в Кабул и поставил во главе партии Бабрака Кармаля – афганского коммуниста, жившего в эмиграции. Несколько дней спустя советское информационное агентство ТАСС заявило, что ввод войск в Афганистан был осуществлен по просьбе афганского правительства «для задач исключительно содействия в отражении внешней агрессии». В информации для партаппарата говорилось, что Политбюро, принимая решение о посылке «ограниченного контингента», исходило из стратегического положения Афганистана. «Он находится в непосредственной близости от наших границ, соседствует с советскими республиками Средней Азии, имеет границу большой протяженности, недалеко находится и Китай. Поэтому необходимо проявить заботу о безопасности нашей социалистической Родины и учитывать наш интернациональный долг».
Ввод войск в Афганистан стал неожиданностью даже для советской внешнеполитической элиты. Эксперты ничего не знали о подготовке вторжения, с ними никто не консультировался. Ученые Института востоковедения Академии наук быстро осознали, что кремлевские правители совершили роковую ошибку. Афганистан за всю свою многовековую историю никогда не покорялся иностранной воле. Разноплеменные горцы, принявшие ислам, не терпели на своей земле чужеземцев. Но советская «общественность» помалкивала, лишь один человек в Советском Союзе – академик Андрей Сахаров – открыто выступил против введения советских войск в Афганистан. Решением Политбюро создатель советской водородной бомбы, а ныне диссидент, был немедленно выслан из Москвы на поселение в Горький, подальше от иностранных корреспондентов [849].
Мир отреагировал на внезапный ввод советских войск в Афганистан куда болезненней, чем на советское вторжение в Чехословакию. В 1968 году в Европе только набирал силу процесс разрядки напряженности, и разгром Пражской весны не помешал переговорам по Германии, Западному Берлину и по стратегическим вооружениям. В 1979 году все было иначе. В ООН Советский Союз был близок к изоляции. В Западной Европе еще раздумывали, но ответ США был незамедлительным и жестким. Президент Картер и его советник по национальной безопасности Бжезинский решили, что вторжение в Афганистан является началом советского наступления в направлении Ирана и Персидского залива, где располагались крупнейшие в мире нефтяные месторождения. Для США это было бы смертельной угрозой. Картер заявил, что ни перед чем не остановится, чтобы защитить американские жизненные интересы. Белый дом объявил о серии санкций, которые блокировали и приостановили почти все договоренности, достигнутые в годы разрядки, включая переговоры о дальнейшем ограничении стратегических вооружений, развитии торговых и культурных отношений с СССР. Стремление президента США наказать Москву было столь велико, что он наложил эмбарго даже на выгодный американским фермерам экспорт зерна в Советский Союз. Картер даже объявил о бойкоте летних Олимпийских игр в Москве.
Документы из советских архивов убедительно свидетельствуют: никаких советских планов продвижения к Персидскому заливу не было и в помине. По заключению авторитетных историков, советское руководство было обеспокоено, прежде всего, событиями в самом Афганистане и нестабильной ситуацией в регионе. Исследователь С. Гаррисон одним из первых резюмировал, что произошло в Москве: «Развитие событий в Афганистане застало Брежнева и его советников врасплох. В итоге им пришлось действовать в ситуации, которую они не контролировали, и пойти на шаги, последствия которых они не предвидели» [850].
Спустя много лет можно с уверенностью судить, что, несмотря на первоначальный военный успех, вторжение в Афганистан выявило глубокий кризис советского руководства и его международной политики. И словно в подтверждение этого летом 1980 года вспыхнула антикоммунистическая революция в Польше. Бастующие рабочие создали независимый профсоюз «Солидарность» и вскоре были поддержаны большинством общества. Формальная власть оставалась в руках у коммунистического режима, но реальная перешла к забастовочным комитетам и группам интеллектуалов. «Солидарность» представляла гораздо более серьезную угрозу интересам СССР в Восточной Европе, чем Пражская весна в 1968 году. И тем не менее кремлевское руководство не решилось ввести войска в Польшу, и двоевластие там продолжалось до декабря 1981 года [851]. Нерешительность Москвы не была вызвана страхом еще более жестких санкций со стороны Запада. Американский историк В. Маcтны прав в том, что «действия и позиции западных политиков не оказывали существенного влияния на поведение Москвы во время польского кризиса» [852].
Ввод войск в Афганистан был не просто катастрофическим просчетом советских властей, он был следствием бездумного дрейфа и размывания стратегических приоритетов в Кремле в предшествующие годы. После ряда впечатляющих успехов разрядка между СССР и Западом стала быстро клониться к закату. Дорогостоящая гонка вооружений, разработка новых военных систем продолжались. В Африке, прежде всего в Анголе (1975–1976) и