Как свидетельствуют протоколы заседаний Политбюро, а также документы, связанные с деятельностью советских внешнеполитических и разведывательных служб, хозяева Кремля отчетливо видели, каково реальное соотношение сил в мире, и прекрасно осознавали слабость СССР в сравнении с богатой, могучей Америкой. Преодолеть эту слабость, сделать СССР сверхдержавой стало их главной задачей, миссией всей их жизни. В этом им помогала марксистско-ленинская идеология, ставшая важнейшим инструментом мобилизации и структурирования мировоззрения советских элит. На международной арене Советский Союз продолжал выступать носителем всемирной идеологии «исторического прогресса», авангардом в борьбе с неравенством и эксплуатацией трудящихся, центром солидарности с жертвами расизма и колониализма, наконец, «государством рабочих и крестьян». «Лагерь социализма», созданный Москвой, с 1947 года противостоял «лагерю капитализма», и примирение между ними казалось столь же немыслимым, как задача повернуть ход истории вспять. Таким образом, цели и стратегии советской верхушки должны были строиться, исходя не только из интересов безопасности, но и из коммунистического мировоззрения, основанного на учении о борьбе классов и ленинской идее о неизбежности империалистических войн. Это двуединство цели называется в этой книге революционно-имперской парадигмой. Все должностные лица, в том числе высшее руководство страны от Сталина до Андропова, члены партийной элиты, сотрудники дипломатического ведомства и органов безопасности, даже самые законченные циники и прагматики, были вынуждены учитывать эту двойную стратегическую цель, сопрягать милитаризм и империализм с догматами «братской помощи», облекать геополитические расчеты в язык ленинского учения о войне и революции, присягать на верность идее конечного торжества коммунизма.
Сталин был не только самым жестоким, но и самым циничным и прагматичным из всех советских вождей. Ему удалось закрепить территориальные и политические завоевания, достигнутые в ходе Второй мировой войны, и со временем выстроить вокруг СССР зону безопасности из «народных демократий», которым была навязана советская тоталитарная диктатура. До осени 1945 года советскому вождю сопутствовал успех: в его активе были и мощь Советской армии, и союзные отношения с США и Великобританией. Страны Восточной Европы были раздавлены катком войны, в Китае шла гражданская война, а престиж Советского Союза – государства, внесшего основной вклад в победу над нацизмом, – был высок как никогда. Сталин надеялся, что США не помешают его планам. Однако американцы уже в годы войны усмотрели угрозу советской экспансии и после смерти Франклина Рузвельта начали быстро переходить от союзных отношений к «сдерживанию» СССР. С самого начала советско-американское противостояние носило и геополитический, и идеологический характер, поскольку сами США были настроены весьма по-мессиански и хотели выстроить под своим руководством новый либерально-капиталистический миропорядок. В 1947 году администрация Трумэна, поддержанная Конгрессам, решила не уходить из Европы, как это произошло после Первой мировой войны, а помочь выстроить «свободу и рынок» на старом континенте, чтобы там не победил советский строй. Столкновение двух систем, двух образов жизни, двух потенциальных мировых держав стало неизбежным [1241].
Конфронтация Сталина с «англосаксами», США и примкнувшей к ней Великобританией, лишила кремлевского диктатора возможности играть в геополитические игры, сохраняя членство в «клубе» мировых лидеров, как он это делал в течение Второй мировой войны. В то же время это противостояние придало новое дыхание революционно-имперской парадигме. Американская политика «сдерживания» поставила Советский Союз перед выбором: либо отказаться от завоеванных большими жертвами позиций в Германии и Восточной Европе, либо сражаться за эти позиции всеми доступными средствами. Сталин колебался недолго: еще до начала открытых стычек с западными державами он ясно дал понять советским элитам и обществу, что им нужно готовиться к новой, еще более страшной войне. Точно так же, еще до разрыва с «англосаксами», Сталин начал подготавливать почву к установлению советских порядков в странах Восточной Европы. В самом Советском Союзе диктатор пустил в ход мощную пропагандистскую машину для новой мобилизации изнуренного народа к еще более эпохальному столкновению с недавними союзниками. Партийно-государственным элитам, несмотря на их острое недовольство, ничего другого не оставалось, как еще раз пойти за Сталиным, поверив в его тезис о том, что новая мировая война неизбежна, пока существует капитализм. Вновь, как это уже было в 1930-х гг., Сталин решил «сплотить» правящую верхушку и народ с помощью кровавых репрессий и шумных идеологических кампаний. Нагнетание милитаризма, великодержавного шовинизма и ксенофобии нарастало вплоть до марта 1953 года, когда кремлевский вождь умер.
Преемники вождя всех народов немедленно приняли меры, чтобы остановить сползание к большой войне и прежде всего позаботились о том, чтобы закончить «малую» войну в Корее. Коллегиально в Президиуме ЦК и в МИДе был разработан новый внешнеполитический курс для снижения напряженности и обеспечения долговременного «мирного сосуществования» между СССР и США. Однако это вовсе не означало, что идеологические мотивы перестали влиять на внешнюю политику, и новые лидеры руководствовались лишь прагматическими расчетами. Архивные документы опровергают эту точку зрения. На самом деле новые лидеры Кремля и партийно-государственная номенклатура не отказались от революционно-имперской парадигмы. Напротив, она стала неотъемлемой частью их мировоззрения, идеологическим оправданием для холодной войны с Западом.
Члены «коллективного руководства» не собирались отказываться от громадной империи, доставшейся им в наследство от Сталина. Наоборот, весь жизненный опыт новых лидеров убеждал их в необходимости укреплять эту империю любой ценой. Малейшие попытки поставить под сомнение советское присутствие в Германии и Восточной Европе воспринимались ими как желание перечеркнуть победу СССР во Второй мировой войне. В их глазах Восточная Германия – Германская Демократическая Республика – являлась основным геополитическим призом, завоеванным в этой войне. Кроме того, Кремль, стремясь укрепить союз с коммунистической партией Китая, заключенный в начале 1950 года, оказывал китайским товарищам щедрую помощь и поддерживал их внешнеполитические амбиции. Если восточногерманский фактор заставлял Советский Союз держать в центре Европы большую военную группировку, то китайский фактор побуждал Кремль демонстрировать свой революционный дух и верность общим коммунистическим идеалам. Даже после того, как китайские лидеры открыто бросили вызов Кремлю, объявив себя ведущей силой в мировом коммунистическом движении, советские руководители все еще колебались – то ли договариваться с США, то ли пытаться возродить советско-китайский союз, возникший из совместной борьбы с западным