Неудавшаяся империя. Советский Союз в холодной войне от Сталина до Горбачева - Владислав Мартинович Зубок. Страница 35

Главное, что на Западе Советскому Союзу противостоял уверенный в себе, большой, богатый и энергичный соперник. США, используя свою финансовую и экономическую мощь, помогли послевоенному возрождению и до известной степени перерождению стран Западной Европы и Японии. Там удалось воссоздать или создать заново либерально-демократические ценности на основе стремительного развития капиталистической экономики и общества массового потребления. Вместо борьбы каждого против всех, западные капиталистические демократии, прежде всего Соединенные Штаты и Великобритания, начали сотрудничать: вначале в военно-политической сфере – против советской и коммунистической угрозы, а затем в сфере торговли и экономики, постепенно формируя всемирный капиталистический рынок. Борьба с таким обновленным и солидарным Западом в долгосрочной перспективе не оставляла Сталину никаких шансов на победу. Впервые со всей болезненной для советской стороны очевидностью это проявилось в Германии, где Кремль попытался превратить советскую зону оккупации в стержень своей империи в Центральной Европе и передовой край противоборства с западными союзниками. Вместо этого Советский Союз приобрел для себя в лице Восточной Германии тяжелую экономическую обузу и постоянный источник геополитической конфронтации.

Раздел Германии на два государства, форпосты двух противостоящих военно-политических блоков – одно из самых драматических следствий конфликта между Советским Союзом и западными державами на Европейском континенте. На Западе написано немало книг о том, как американские и британские политики, а также военные, сознательно шли на создание Западной Германии с целью сдерживания советского влияния в Европе [252]. Чего же добивался Сталин? Сведения об этом, несмотря на открытие многих архивов, по-прежнему неполны и противоречивы. Владимир Семенов, назначенный Сталиным в 1946 году Верховным комиссаром СССР в Восточной Германии, вспоминал пятнадцать лет спустя о тех «тончайших дипломатических ходах», которые предпринимал Сталин, проводя политику СССР по германскому вопросу [253]. Но, к сожалению, тексты шифрограмм Сталина Семенову и другим советским представителям в Германии, хранящиеся в российских архивах, до сих пор имеют гриф секретности.

Нехватка документов, как всегда, дает исследователям простор для споров и гипотез, нередко полярно противоположных. Некоторые ученые считают, что Сталин предпочитал иметь в центре Европы единую некоммунистическую Германию, а не создавать отдельное сателлитное государство – Германскую Демократическую Республику (ГДР) [254]. Отдельные специалисты даже полагают, что Сталин не собирался советизировать Восточную Германию, а вышло это случайно, как бы по ходу дела, в результате импровизаций на местах [255]. При всем уважении к авторитету и знаниям этих ученых, с их мнением нельзя согласиться. Доступные источники и сведения указывают на то, что Сталин считал будущее Германии делом большой политики и не терпел от своих подчиненных импровизаций по этому вопросу. Все также говорит о том, что Сталин, несмотря на густой пропагандистский камуфляж и демонстрацию стремления построить единую, нейтральную Германию, на самом деле эту идею никогда не поддерживал. «Нейтральная» Германия еще могла бы устроить Сталина при условии ухода из нее западных оккупационных войск. И Сталин уже в 1945 году, когда США, казалось, еще собирались выводить свои войска из Германии, начал подготовку к созданию в советской оккупационной зоне государства-сателлита, плацдарма для постоянного советского военно-политического присутствия в центре Европы.

К этому же подталкивали и советские экономические интересы. Зона оккупации в Германии, как уже отмечалось, стала источником разнообразных благ для советской стороны. После окончания войны из Восточной Германии в Советский Союз хлынул поток трофеев. Для высших советских военных и хозяйственных руководителей эта территория превратилась в источник самообогащения, для людей промышленности и науки – в кладезь передовых технологий и оборудования. Немаловажная деталь: в оккупированных советскими войсками Саксонии и Тюрингии немедленно началась промышленная добыча урана, который впоследствии стал использоваться для создания первых советских атомных бомб.

Советскими военными и политическими советниками в Восточной Германии двигали могучие психологические мотивы и идеологические установки. По окончании Второй мировой войны миллионы советских людей – не только Сталина и военно-политические элиты – беспокоило, что станет с Германией. Неимоверные испытания и жертвы прошедшей войны требовали, в общественном мнении советских людей, чего-то большего, чем «нейтральная, миролюбивая» Германия, в возможность существования которой мало кто верил. «Германия социалистическая» – мечта революционеров-большевиков в начале 1920-х гг. – станет на десятилетия в глазах миллионов советских людей самым убедительным залогом того, что больше воевать с немцами не придется.

Хотел ли Сталин раздела Германии или нет, вопрос второстепенный. Главным фактором были геополитические расчеты вождя. Сталин не собирался выводить советские войска из центра Европы и не верил в дипломатические гарантии западных стран. По мере того, как усиливалось противостояние Советского Союза с Западом, усиливалась и группировка советских войск в Восточной Германии. Сотни тысяч советских военнослужащих готовились уже не для оборонительной войны, а для наступательных операций, для выхода в кратчайший срок к берегам Ла-Манша и отрогам Пиренейских гор.

Но оказалось, что Восточная Германия стала не только ключевым, но и самым уязвимым звеном в советской империи. Сталин, считая себя специалистом по национальному вопросу, всегда помнил о силе германского национализма и стремился использовать его в своей большой игре. Он считал, что вину за раскол германского народа необходимо возложить на западные державы. Вот почему Советский Союз не афишировал того обстоятельства, что Восточная Германия постепенно интегрируется в советскую империю, и не стал наглухо закрывать границу между Восточной и Западной Германией, а также границу с западными зонами в Берлине. В этой связи Германия осталась тем уникальным местом, где открыто и бок о бок формированись два общества – демократического капитализма и сталинского «социализма». В самые первые годы оккупации казалось, что советские власти успешно консолидируют «социалистическую Германию» в своей зоне оккупации и даже более успешно, чем западные державы действовали в своих зонах. Однако уже в конце жизни Сталина стало очевидно, что борьба двух систем в важнейшей стране Европы только начинается, и что в этой борьбе, если границы между востоком и западом Германии останутся открытыми, Советский Союз обречен на поражение.