Сталин еще в 1946 году размышлял над тем, как усилить контроль над европейскими компартиями, но план Маршалла заставил его поторопиться. Создание Коминформа аннонсировало новый подход: Сталин считал, что для удержания стран Восточной Европы в советской зоне влияния в условиях американского экономического давления нужна железная политическая узда. Компартиям этих стран пришлось отказаться от идеи «национального пути к социализму». Вместо этого они пошли в ускоренном темпе по тому же пути, который был в 1930-е годы навязан Сталиным народам Советского Союза – при полном партийно-государственном контроле над политикой, идеологией и экономикой. Побочной жертвой строительства скованного железной цепью социалистического блока стало «отлучение» от него Югославии, руководимой Иосипом Броз Тито. Югославское руководство было самостоятельной силой, которую вождь попытался подчинить своей воле. С точки зрения Сталина, Тито слишком много себе позволял, в том числе независимую внешнюю политику в отношении Албании и Греции.
То, с какой яростью Сталин обрушился на Тито, явилось неожиданностью не только для югославских коммунистов, но и для многих приближенных кремлевского Хозяина. Но Сталин уже демонстрировал подобное поведение раньше, когда устанавливал свою единоличную абсолютную власть: фавориты вождя могли в одночасье пасть жертвой его подозрительности, которая приобретала форму паранойи. С руководителями компартий центральноевропейских стран Сталин обращался примерно так же, как вел себя со своими ближайшими подручными – Молотовым, Жуковым, Маленковым и другими. За внешним обаянием вождя таились болезненная, ничем не мотивированная жестокость на грани садизма по отношению к собственным соратникам. В случае с югославами, однако, коса нашла на камень: Тито не покорился Сталину. В результате Советский Союз потерял важнейшего союзника на Балканах и Адриатике, через которого, в частности, осуществлялась помощь греческим и итальянским коммунистам [300].
При сколачивании советского блока в Восточной Европе использовались излюбленные Сталиным методы: массовая мобилизация и террор против внешних и внутренних врагов. Беспощадная кампания по борьбе с «титоизмом» и его «пособниками», развернутая в 1948–1949 гг., имела те же задачи, что играло уничтожение «пятой колонны» и «троцкистов» в 1937–1938 гг. в СССР. Это были методы, которые делали власть Сталина абсолютной и исключали малейшую возможность противодействия, неподчинения его воле. При этом Сталина не покидала мысль ликвидировать Тито, как он поступил с Троцким [301].
Стремительная консолидация советского блока в Восточной Европе привела к значительным изменениям в политике СССР по отношению к Германии. Был взят решительный курс на создание в восточной части Германии государства советского образца, пусть даже в ущерб лозунгам о германском единстве. Сталин не позволил СЕПГ войти в Коминформ. Тем не менее руководители СЕПГ, в том числе и бывшие социал-демократы, выразили свою полную приверженность Советскому Союзу и отказались от участия в плане Маршалла. Осенью 1947 года Сталин разрешил руководству СЕПГ создавать военизированные отряды под началом Управления внутренних дел, правоохранительного органа, действовавшего в советской зоне. В ноябре 1947 года этом же Управлении был образован Отдел разведки и информации с целью выявления и искоренения любой оппозиции властям в восточной зоне. В июле 1948 года, когда разгорелся Берлинский кризис, высшим советским руководителем был одобрен план по экипировке и обучению 10 тысяч солдат из восточных немцев – под видом полиции быстрого реагирования, находящейся на казарменном положении [302]. Эти меры разрабатывались и осуществлялись в обстановке глубочайшей секретности. Сталин полностью осознавал, что подобные действия являются вопиющим нарушением решений, принятых на конференциях в Ялте и Потсдаме, и противоречат всем пропагандистским заявлениям советских властей и дипломатов, на словах выступающих за единство, нейтралитет и демилитаризацию Германии.
В сентябре 1948 года руководство СЕПГ, вслед за другими восточноевропейскими странами в советской сфере влияния, отвергло концепцию «особого немецкого пути к социализму», которая являлась политической линией партии с момента ее возникновения в 1946 году. Теперь эту концепцию признали «гнилой и опасной», поскольку она усиливала «националистические тенденции». В разгар антиюгославской истерии восточногерманские коммунисты предпочли ссылаться только на советский опыт как бесспорный образец для подражания [303].
С декабря 1947 по февраль 1948 года после проведения совещаний в Лондоне в отсутствие Советского Союза руководители западных держав приступили к созданию федеративного государства Западной Германии. Для скорейшего восстановления экономики в западных зонах было решено предоставить трем западным зонам американскую помощь в рамках плана Маршалла, а также выработать схему «международного контроля над Руром». С точки зрения Сталина, Лондонские соглашения перечеркивали ялтинско-потсдамские договоренности. Он, возможно, по-прежнему надеялся на то, что вот-вот произойдет экономический кризис капиталистической системы и разрушит планы Запада. Но закрывать глаза на происходящее в Западной Германии он больше не мог. Действовать он решил там, где советские власти имели максимальное преимущество перед западными державами, – в Берлине. В марте 1948 года, отвечая на сетования руководителей СЕПГ по поводу западного присутствия в Берлине, Сталин заметил: «Давайте общими усилиями попробуем, может быть, выгоним» [304]. Он задумал осуществить блокаду Западного Берлина, чтобы выдавить союзников из города, или, как компромиссное решение, – заставить их пересмотреть условия Лондонских соглашений, принятых без участия СССР.
Другим ударом по советским интересам было заявление о денежной реформе в Западной Германии и Западном Берлине. Введение новой немецкой марки грозило резким увеличением расходов СССР на оккупацию Германии (в 1947 году они составляли 15 мрд рублей). До сих пор СВАГ имела возможность свободно печатать старые оккупационные марки, которые имели хождение по всей Германии. Финансовое отделение Западной Германии от советской зоны оккупации грозило положить конец этому весьма выгодному занятию [305].
Cталин надеялся, что, сделав Западный Берлин заложником, он сможет вынудить западные державы на переговоры и тем самым осложнить их планы создать отдельное германское государство. Благодаря этому у СВАГ появилшось бы больше времени для подготовки собственной финансовой реформы в советской зоне. Если же, по логике Сталина, западные власти не захотят договариваться, то они рискуют потерять свое присутствие в Берлине – столице будущей единой Германии. Советский вождь не сомневался, что он сможет оказывать дозированное давление на