Из Москвы приходили производственные директивы с астрономическими требованиями, которые были невыполнимы даже для стран со здоровой, развитой экономикой, а что уж говорить о территориях, опустошенных войной и советской оккупацией! Результаты новой политики Сталина – Ульбрихта были катастрофичны: инфляция, кризис сельского хозяйства и чрезвычайно деформированное развитие экономики. В довершение всего, Сталин отказался сократить размеры советских репараций и других выплат с Германии, тяжесть которых упала целиком на восточных немцев. К 1953 году ГДР уже выплатила репараций на 4 миллиарда долларов США, но все еще оставалась должна Советскому Союзу и Польше 2,7 миллиарда долларов, и продолжала выплачивать более 211 млн долларов ежегодно из своего бюджета. Кроме того, ГДР платила около 229 млн долларов в год на покрытие издержек советского оккупационного режима. Наконец, с той же сухой расчетливостью, с какой Сталин относился к нуждам китайских и корейских коммунистов (за советское оружие, с которым они воевали в Корее против американцев, им приходилось платить Советскому Союзу в американской валюте), вождь продал молодому немецкому социалистическому государству 66 заводов и фабрик, конфискованных Советским Союзом в зоне оккупации. Советские власти оценили их в 180 млн долларов, которые нужно было выплачивать наличными деньгами или товарными поставками [336].
Все же народ в ГДР жил гораздо лучше советских людей. В самом СССР из-за огромных расходов государства на военные нужды уровень жизни населения оставался чрезвычайно низким [337]. Но вряд ли жители ГДР думали о том, насколько им повезло по сравнению с их советскими товарищами. Восточные немцы равнялись на уровень жизни, который существовал в Третьем рейхе, и особенно на тот, который на их глазах улучшался в Западной Германии. До того, как в ГДР был взят курс на ускоренную милитаризацию, условия жизни у восточных и западных немцев практически не отличались. Однако благодаря «экономическому чуду», начавшемуся в ФРГ в 1950–1951 гг., западные немцы по уровню материального благосостояния оставили жителей ГДР далеко позади. Соединенные Штаты, реализуя план Маршалла, оказывали щедрую экономическую и финансовую помощь Западной Германии. Важную роль играло и то, что потребительский рынок США был открыт для немецких товаров. Таким образом, на западе Германии открывались благоприятные экономические перспективы, тогда как на востоке усиливались притеснения и тяготы жизни. Новые обстоятельства заставляли многих профессионально обученных и образованных людей, в основном молодежь, покидать ГДР и уходить на Запад. С января 1951 по апрель 1953 года почти 1 миллион человек перебрался из ГДР в Западный Берлин и Западную Германию. Это были квалифицированные рабочие, фермеры, военные призывники, среди них – многие члены СЕПГ и Союза свободной немецкой молодежи. А среди тех, кто остался в ГДР, росло недовольство. Вальтер Ульбрихт вызывал всеобщее возмущение, и даже ненависть [338].
Сталинская политика 1952 года в ГДР, по-видимому, исходила из расчета на подготовку к будущей тотальной войне. Действия Сталина в конце его жизни, как и новые данные из архивов, дают основание предполагать, что Хозяин Кремля уверовал в неизбежность войны с Западом. Весной 1952 года, незадолго до перехода к «строительству социализма» в ГДР, кремлевский вождь утвердил планы формирования 100 военно-воздушных дивизий, в составе которых должно было быть 10 тыс. реактивных бомбардировщиков средней дальности. По численности эта армада почти вдвое превосходила то количество, которое командование советских ВВС считало достаточным на случай войны. Начались масштабные военные приготовления на Дальнем Востоке и Крайнем Севере. В том числе изучались возможности массированного вторжения на территорию Аляски. Остается лишь гадать, что бы произошло, если бы Сталин прожил дольше и попытался осуществить свои планы.
В последние годы жизни Сталин, по-видимому, начал терять ясное представление о положении дел в Германии. Его занимали другие неотложные дела. Помимо войны в Корее и приготовлений к большой войне, Сталин был занят политическими кознями против своих ближайших соратников. Он начал кадровую чистку в спецслужбах, санкционировал расследование «дела кремлевских врачей», организовал откровенно антисемитскую пропагандистскую кампанию и даже нашел время для чистки органов госбезопасности и специального «мингрельского дела», вероятно, сфабрикованного с целью устранить Берию. Свободное время Сталин отдавал чтению проектов учебника по политэкономии и написанию собственных теоретических работ по «экономическим проблемам социализма» и даже по вопросам языкознания [339]. Тем временем советизированная Восточная Германия начала входить в тяжелый политический и экономический кризис.
Смерть Сталина и победа Ульбрихта
Сталин умер 5 марта 1953 года. Смерть кремлевского вождя позволила наиболее информированным людям из сталинского окружения по-новому взглянуть на советскую политику в отношении Германии. Появилась возможность пересмотреть многие решения, принятые Сталиным, чья ошибочность и несостоятельность бросались в глаза [340]. Преемники Сталина в Политбюро (в октябре 1952 года переименованное в Президиум ЦК), а именно Маленков, Молотов и Берия, незамедлительно обратились к западным державам с мирными инициативами, чтобы уменьшить угрозу войны. Совместно с руководством Китая они приняли решение начать переговоры с Соединенными Штатами о перемирии в Корее. Советские власти отказались от политики территориальных претензий и давления в отношении Турции, стали пересматривать отношение к Ирану. Они также разрешили выезд за рубеж советским женщинам, вышедшим замуж за иностранцев (по сталинскому закону 1947 года они подлежали аресту и многие из них спасались, живя безвыходно на территории западных посольств). Правящая «тройка» наследников Сталина обсуждала и другие возможные пути снижения международной напряженности, среди них возможность вывода советских войск из Австрии в обмен на обязательство этой страны не входить в военно-политические блоки. В своей совокупности все это выходило далеко за рамки обычных советских кампаний «борьбы за мир» [341].
«Мирные инициативы» Советского Союза были вызваны ощущением надвигающейся войны, которое не на шутку пугало новых кремлевских правителей. Хрущев вспоминал: «В дни перед смертью Сталина мы верили, что Америка нападет на Советский Союз, и мы вступим в войну» [342]. В Кремле с тревогой наблюдали за быстрым ростом американской военной мощи, в том числе ядерной: в ноябре 1952 года США провели первое в мире испытание термоядерного устройства мощностью свыше десяти мегатонн. В Кремле всерьез задумались о том, как избежать большой