Восстановление «порядка» в 1956 году, травля Пастернака – все это отрезвляюще подействовало на идеалистов – тех, кто ожидал быстрых перемен и «очищения» советского строя. И все же процесс освобождения от идеологических мифов и удушливого страха в душах и умах людей не остановился. Контроль идеологических и культурных институтов государства над подрастающим поколением и творческими элитами страны продолжал давать сбои.
Размывание образа врага
После смерти Сталина Советский Союз стал постепенно приоткрываться для внешнего мира. В 1955 году советские власти возобновили массовый иностранный туризм – впервые с середины 1930-х гг., когда въезд иностранцев в СССР по туристической линии фактически прекратился. Более того, был снят негласный запрет на зарубежные «неделовые» поездки для советских граждан. Конечно, между США и СССР массового туризма не возникло. К примеру, в 1957 году Советский Союз посетили лишь 2700 американцев, и всего 789 советских граждан побывали в Соединенных Штатах. Зато свыше 700 тыс. граждан СССР в этом же году совершили поездки за границу в другие зарубежные страны, в том числе в Восточную и Западную Европу [653].
Советское общество оставалось закрытым, а информация, поступавшая из-за рубежа, полностью контролировалась государством, поэтому все, что было хоть как-то связано с внешним миром, вызывало у советских людей огромное любопытство. В особенности это касалось Америки и американцев. Немногочисленные американцы, приезжавшие в СССР по туристическим путевкам или по культурному обмену, привлекали к себе исключительное внимание. Летом 1957 года один из выпускников Йельского университета (впоследствии аналитик ЦРУ, а затем историк холодной войны) Рэймонд Гартхофф получил визу и смог путешествовать по Советскому Союзу. Его скромная персона вызывала среди советских граждан чуть ли не экстаз. Гартхофф вспоминал, как однажды, у здания сельскохозяйственного техникума в пригороде Ленинграда, он и его спутник-американец были окружены толпой студентов. Собралось человек сто пятьдесят, желавших пообщаться с редкими гостями из-за океана. Вопросам молодежи не было конца; они всей толпой проводили американцев до железнодорожной станции [654].
Многие граждане СССР, любители чтения, знакомились с жизнью других стран через художественную литературу, переводившуюся с иностранных языков. Журнал «Иностранная литература» зачитывался буквально до дыр. После смерти Сталина начался настоящий переводческий бум, но и он не мог удовлетворить громадный спрос на иностранную литературу. На русский язык были переведены или переизданы впервые после довоенного времени произведения американских писателей, среди них старые, включая Марка Твена и Майн Рида, но и современные: Эрнест Хемингуэй, Джон Стейнбек и Дж. Д. Сэлинджер. Их книги, печатавшиеся огромными тиражами, расходились по библиотекам по всему Советскому Союзу и стали доступны широкому читателю.
Еще одним «окном», знакомящим любознательную советскую публику с внешним миром, стал Голливуд. После окончания Второй мировой войны в советских кинотеатрах был разрешен ограниченный показ трофейных фильмов американского и немецкого производства. Это были черно-белые, в основном музыкальные ленты, беззаботные комедии и сентиментальные мелодрамы. Зрители в СССР, от мала и до велика, с огромным удовольствием смотрели эти фильмы по многу раз. Любая американская лента была сенсацией. Мелодии из американских кинофильмов, особенно джаз в исполнении оркестра Гленна Миллера, соперничали по популярности с советским музыкальным репертуаром. Сериал о Тарзане с Джонни Вайсмюллером в главной роли, а также «Сестра его дворецкого» с участием Дины Дурбин, стали для послевоенного поколения чем-то вроде яркого луча света в беспросветном быте, где банки из-под американской тушенки хранились в качестве сувениров, и царили продуктовые карточки, алкоголизм, преступность и безотцовщина [655].
В период «оттепели» появление западных кинолент на советском экране участилось, а доходы от них стали постоянной и солидной частью доходов советского кинопроката. Особенно кассовыми были американские блокбастеры – деньги оказались достаточно весомым аргументом, который позволял преодолевать сопротивление партийных идеологов, озабоченных невероятной популярностью голливудской кинопродукции у советских зрителей любого возраста и культурного уровня. Многие фильмы признанных американских режиссеров тех лет не дошли до широкого зрителя в СССР: советские цензоры браковали фильмы с непривычными темами и религиозным контекстом. К примеру, психологические драмы Элиа Казана и исторические ленты Сесила Б. ДеМилля не проникли в советские кинотеатры. Однако приключенческую киноленту «Великолепная семерка» с Юлом Бриннером и музыкальную комедию «В джазе только девушки» с Мэрилин Монро и Джеком Леммоном в главных ролях с восторгом смотрели десятки миллионов кинозрителей. Переоценить влияние этих