Глава 7
Леонид Брежнев и дорога к разрядке, 1962–1972
Нам следует вести обсуждение по крупным проблемам, не останавливаясь на второстепенных вопросах. Наши соглашения должны быть многозначными. Они должны пользоваться пониманием у наших народов и вносить в международные отношения элементы покоя.
29 мая 1972 года в Кремлевском дворце состоялась торжественная церемония. Президент США Ричард Милхауз Никсон и генеральный секретарь ЦК КПСС Леонид Ильич Брежнев подписали пакет двусторонних документов, в том числе договор об ограничении систем противоракетной обороны (договор по ПРО), временное соглашение между СССР и США о некоторых мерах в области ограничения стратегических наступательных вооружений (ОСВ-1), а также «Основы взаимоотношений между СССР и США». Церемония подписания стала вершиной политической карьеры Брежнева. Никогда еще после конференций в Ялте и Потсдаме международный престиж Советского Союза не поднимался так высоко.
Что представляла собой разрядка международной напряженности между СССР и Западом? Была ли она лишь эпизодом в истории холодной войны или временем важных перемен, которые предвещали конец биполярного мира и, может быть, конец советской империи? Политики и историки на Западе об этом спорят до сих пор. Уже с середины 1970-х гг. ряд политиков и журналистов атаковали администрацию Никсона, а затем администрации Форда и Картера за «сдачу» позиций Кремлю. Критики утверждали, что всякие соглашения с тоталитарным режимом аморальны и ненадежны. Они полагали, что СССР под завесой риторики о разрядке стремится к военному превосходству и вынашивает планы мирового господства. Сторонники разрядки оправдывались, доказывая, что разрядка является единственно разумным ответом на угрозу ядерной конфронтации и способом преодолеть раскол Европы. После распада Советского Союза и критики, и сторонники разрядки остались при своем мнении, считая, что история доказала их правоту. Критики уверяли, что именно политика Рональда Рейгана, политика перевооружения США и глобального наступления помогли вернуть утраченные в 1970-х гг. позиции и обеспечить Западу победу в холодной войне. Западные либеральные сторонники разрядки заявляли, что в 1970-е гг. СССР растерял свои идеологические ресурсы, и был окончательно размыт образ врага. Следствием всех этих процессов стал относительно мирный распад СССР, в то время как без разрядки дело могло закончиться военным столкновением с угрозой применения ядерного оружия [722].
Долгое время в литературе о разрадке полностью доминировала американская сторона, а исследования о ней в основном полагались на американские архивы. Позже появились интересные работы о роли западноевропейских стран. Но что происходило в Восточной Европе и особенно на советской стороне, остается до сих пор недостаточно изученным и понятным [723]. Западные историки довольно схематично, а то и просто гадательно, описывали процесс принятия решений в Кремле [724]. Только в 1990–2000-х годах стали доступными архивные материалы, дневники и воспоминания о советской стороне разрядки, что и позволило автору написать эту главу. Меня интересовали следующие вопросы. Какими доводами и мотивами руководствовались кремлевские политики, выбирая разрядку? Какие выводы сделали в Кремле из поражения США во вьетнамской войне? Как отреагировала Москва на внезапное сближение между капиталистической Америкой и коммунистическим Китаем? Были ли у советских руководителей намерения и конкретные планы воспользоваться видимым ослаблением американских позиций в мире в 1970-е гг.?
Среди важных структурных моментов этой истории с советской стороны – мышление новой группы людей, сменивших Хрущева в Кремле, политические расклады в новой верхушке, частичное возвращение к идеологическим догматам, отвергнутым в период «оттепели», противостояние в коридорах власти между консерваторами и сторонниками новой внешней политики, направленной на преодоление сталинских взглядов на холодную войну и развитие советской экономики. Подлинным лидером советской политики разрядки стал Брежнев – в силу его относительно «миролюбивых» установок, настроенных на дипломатию и соглашения с Западом. Под влиянием Брежнева советская внешняя политика, преодолев хрущевские метания и шатания между переговорами и угрозами, начала искать пути примирения с Соединенными Штатами и преодоления холодной войны.
Шатания после Хрущева
После того как в октябре 1964 года Никита Сергеевич Хрущев был освобожден от всех занимаемых постов, вопросы международной политики СССР оказались опять в ведении членов коллективного руководства, членов Президиума ЦК КПСС. Большинство членов Президиума резко критиковали Хрущева за безответственный блеф и авантюры на международной арене, приведшие к серьезным последствиям во время Суэцкого кризиса 1956 года, Берлинского кризиса 1958–1961 гг., и особенно в период кубинского кризиса 1962 года. Один из секретарей ЦК, Дмитрий Полянский, даже подготовил специальный доклад об ошибках Первого секретаря – на случай, если бы с Хрущевым пришлось разбираться на пленуме, как до этого делали с Берией, Маленковым и Молотовым. В разделе о внешней политике были такие слова: «Товарищ Хрущев самодовольно заявлял, что Сталину не удалось проникнуть в Латинскую Америку, а ему удалось. Но, во-первых, политика „проникновения“ – это не наша политика. А во-вторых, только авантюрист может утверждать, будто в современных условиях наше государство может оказать реальную военную помощь странам этого континента. Как туда переправить войска, как снабжать их? Ракеты в этом случае не годятся: они сожгут страну, которой надо помочь, – только и всего. Спросите любого нашего маршала, генерала, и они скажут, что планы военного „проникновения“ в Южную Америку – это бред, чреватый громадной опасностью войны. А если бы мы ради помощи одной из латиноамериканских стран нанесли ядерный удар по США первыми, то мало того, что поставили бы под удар и себя – от нас тогда все бы отшатнулись». Из содержания доклада следовал вывод о том, что ракетный кризис из-за Кубы позволил Соединенным Штатам укрепить свое положение на международной арене и нанес