– Не я. Я приходил к кабине, но вряд ли у меня хватило бы знаний, раз их не хватило даже у великого Вильямсона, отца прогресса и создателя паровых технологий.
Вильямсон пропустил сарказм мимо ушей:
– Тогда кто?
– Судя по тому, что никто в своём подвиге не признался, это сделала персона, которая явно была на дирижабле незаконно. Даже цилиндр забыла в спешке.
– Говорите попроще, Эдельхейт.
– Я говорю, что именно ваш Призрак спас дирижабль. И я едва его не застал.
– Не может быть!
– Как я и предполагал, он неплохо разбирается в современных технологиях и вполне осознал ценность вашего чертежа. Призрак был в кабине и заставил двигатель работать. Но что более интересно… Он вполне мог со своими талантами добыть себе парашют и покинуть обречённую машину, но посадил её ради безопасности всех пассажиров.
– Какая разница! Скорее, нужно его схватить!
– Мистер Вильямсон, мы уже сели. Призрак наверняка сбежал, как только двери дирижабля открылись.
– Так почему вы его не задержали?! Почему ушли оттуда? Он был в ловушке!
– Потому что за спасение нескольких десятков людей он, я полагаю, заслужил небольшую передышку, – улыбнулся Эдельхейт.
– Что-что?! Да вы!..
– Мистер Вильямсон. Напоминаю, что ваша главная проблема не столько призрачный наёмник, сколько те, кто пользуется его услугами, такие как мистер Стонбай. И если двигатели с вашей драгоценной фабрики больше не будут нас подводить, думаю, вы ещё успеете на его суд.
Глава 9. Информаторы
«"Вильямсон зарвался" – последние слова Чарльза Стонбая на суде! Бывшего "торгового принца" отправили за решётку на двенадцать лет! Читайте в "Вестнике Гласстона"!»
Джей Эрмс стоял у входа в переулок на границе богатого Вэст-Эджа и Ламбета и с наслаждением слушал газетные заголовки. Он был полон энтузиазма и нетерпеливо вертел в пальцах ручку с золотым напылением – подарок любимому себе за будущие успехи на журналистском поприще. Вот-вот должен был появиться загадочный информатор, чтобы сообщить «нечто важное и серьёзное». А поскольку встреча назначена именно здесь, это «важное и серьёзное» наверняка касалось кого-то из богатеев, а значит, произведёт фурор.
Раньше Эрмс всего лишь писал биржевые сводки и всегда получал отказы в более серьёзных назначениях. По его мнению, Стонбай просто не терпел конкурентов, поэтому не давал журналистскому таланту Эрмса расцвести. А потому Эрмс воспринял арест бывшего шефа как открывшееся окно.
Может, всем и казалось, что дни «Вестника Гласстона» сочтены, но Стонбай не единственный держал газету на плаву. Эрмс без стеснения полагал, что он сам сможет дать «Вестнику» второе дыхание и занять место Стонбая во главе редакции. А там пойдут и приглашения в высшее общество, удачный брак, хорошие деньги – глядишь, и до звания «торгового принца» будет рукой подать.
«Если смог бездарь Стонбай, то действительно талантливый журналист и подавно сможет». Эрмс почти вслух рассуждал, не вернуть ли ему на страницы своё настоящее имя или оставить звучный псевдоним, как вдруг его окликнули:
– Мистер Эрмс?
Эрмс увидел усатого, аккуратно одетого мужчину в шляпе-котелке и, несмотря на теплую погоду, с поднятым воротником. Чуть склонённая в смирении голова выдавала в нём по роду деятельности слугу. Хотя с такой непримечательной внешностью он мог бы работать где-нибудь клерком – они все на одно лицо.
– А вы мой информатор? – поинтересовался в ответ журналист.
– Тише! Умоляю вас, – заозирался по сторонам слуга, хотя вокруг никого не было. – О нашей встрече не должны узнать. Мой господин предпочитает полную анонимность.
– И кто же ваш господин?
– Как я и сказал, сэр, он предпочитает анонимность. Однако он обеспокоен проблемой, о которой не может молчать, – продолжил шёпотом информатор. – Дело в том, что мой господин на днях был пассажиром дирижабля, с которым едва не произошло ужасное крушение.
Эрмс был готов завыть от досады: «И это всё?! Потенциальное крушение не равно крушению. Какой прок сейчас жаловаться на дирижабль? На этом громкий заголовок не построишь». Однако вслух Эрмс сказал:
– Как странно, я не слышал о таком происшествии, а я очень осведомлён о событиях в Гласстоне.
– Вы о нём не слышали, сэр, потому что дело замяли. Сам Грегор Вильямсон замял, и на то была причина.
«А вот это уже интересно. Не часто удаётся раскопать новости об отце прогресса».
– И какая же причина?
– Дирижабль, где было несколько десятков высокопоставленных дам и господ, едва не погиб из-за поломки двигателя. И, насколько успел услышать мой господин, двигатель не проверили, потому что тот был доставлен новым прямиком с фабрики Вильямсона.
– О, поломка произошла на фабрике! И это едва не стоило жизни всему высшему цвету Гласстона. Понимаю, – довольно потёр руки Эрмс.
– Мистер Вильямсон велел уволить весь экипаж дирижабля, а сам ничего не сделал. Мой господин обеспокоен, не получилась ли вся серия новых двигателей Вильямсона неисправной. Это может стоить кому-то жизни.
Эрмс кивнул со знанием дела. Конечно, большая шишка «обеспокоена» безопасностью. Как же! Просто кому-то захотелось отомстить Вильямсону за пережитый ужас в полёте. Да Эрмс и рад! Вот только писать обвинения в сторону самого отца прогресса и «торгового принца» Вильямсона? Эрмс ещё не был уверен, что, откусив, сможет прожевать такой кусок. А потому стоило подстраховаться.
– Эти сведения очень важны, как вы и сказали, мистер?..
– Гийоне Винс.
«Хм… Фамилия местная, а имя иностранное. Полукровка, хотя говорит без акцента».
– Мистер Винс. Я не могу обвинить фабрику Вильямсона в халатности только по вашим словам. Мне бы встретиться с вашим господином.
– Это невозможно, сэр! – отчеканил мистер Винс. – Однако вам и не понадобится с ним встречаться. Вот! – Винс вытащил из кармана сюртука перфокарту. – Здесь мой господин описал всё, что случилось по время полёта и после него. Так что вам не удастся выгадать имя моего господина по почерку или ещё как. Оно не должно мелькать на страницах прессы!
– Я вас понял, мистер Винс. Большущее вам спасибо.
«Почерк господина, может, и скрылся за дырками машинного кода, а вот имя того, кто воспользовался услугами Канцелярского бюро, должно было остаться».
* * *
«С дирижаблем первого класса едва не произошло страшное несчастье! Двигатель с фабрики Вильямсона был неисправен! Случайность или халатность? Пассажиры чудом спаслись! Читайте в номере!»
Статейные заголовки звучали со всех углов. Жители Гласстона заинтересованно вслушивались в свежие новости и обсуждали их на рабочих местах, у прилавков, перекидываясь с соседями через окна. Один только Джеймс не