Инес обрадовалась смене темы:
– Снова навет на паровые двигатели. Будто бы на фабрике произвели брак и поставили на дирижабль, и теперь все двигатели объявили опасными. Это… очень расстроило отца. Он сказал: «Стонбая больше нет, но в газете словно обитает его призрак».
– «Призрак», говорите…
– Мистер Эдельхейт?
Гай взглянул на Инес поверх маленьких чёрных очков. Взгляд его разноцветных глаз завораживал.
– Инес, вы не могли бы кое-что сделать для меня? Это может помочь вашему отцу.
Инес велела водителю остановиться на Адмонт-стрит. Сквер на этой улице был самым зелёным и прохладным местом в городе, нежные звуки оркестра автоматонов всегда привлекали прохожих, а потому здесь часто назначали неофициальные встречи.
Инес волновалась безмерно и хотела прийти на место раньше и собраться с мыслями, но пройдя по аллее к скамейке, поняла, что собеседник уже ждёт. Он тотчас узнал её и коснулся шляпы, не удосужившись встать, чтобы поприветствовать даму.
– Мистер Эрмс, – кивнула Инес, и журналист расплылся в улыбке.
– Мисс Вильямсон, – громко констатировал он, чётко выговорив каждое слово. – Чрезвычайно рад с вами познакомиться. Не удивляйтесь, в этом городе многие знают, как вы выглядите. Особенно газетчики.
Инес не понравились его тон и наглая ухмылка. Но мистер Эдельхейт рассчитывает на Инес. Как бы повёл себя он?
– Это вовсе не открытие для меня, мистер Эрмс. И я здесь по делу. Может, вы всё же покажете хорошие манеры и уступите даме место, чтобы я озвучила свой вопрос?
Эрмса словно щёлкнули по носу, и он подскочил со скамейки, которую до того занимал на самой середине. Инес с достоинством села, заняв своими юбками почти всё место, рядом на свободный край опустился журналист.
– Не буду лукавить, мне совсем не понравилась ваша статья, мистер Эрмс. Решать, безопасны ли двигатели, должны не журналисты, а специальная комиссия, которую, к слову, прошли все устройства моего отца. Если в каком-либо одном изделии замечен брак, то это недосмотр на месте, а не вина изобретателя.
– Ух ты, вам бы адвокатом на суде выступать, мисс Вильямсон, – присвистнул Эрмс. – Не ожидал от женщины такой осведомлённости в производственных делах.
– Миссис Браун, к вашему сведению.
– Ах да, конечно. – Эрмс закинул ногу на ногу и спросил: – Вы пришли отчитать меня за мою статью, миссис? Кажется, в письме речь шла о предложении.
– Мне нужно знать, кто рассказал вам эту историю.
– О, как жаль, что вы напрасно проделали путь сюда, ведь я не раскрываю своих источников. Первое правило журналиста, знаете ли… А зачем, спрашивается, он вам нужен?
– Чтобы поговорить с ним и указать или на его ошибку, или на клевету.
При этих словах Эрмс засмеялся, хотя честно старался сдержаться. Он быстро перестал, откашлялся и напустил на себя благопристойный вид:
– Ценю вашу прямоту, мисс… миссис Браун, но, как я и сказал, информаторы для журналиста – это святое.
Инес кивнула самой себе. Эдельхейт предупреждал, что журналист так и скажет. Но детектив также обронил, что даже к такому можно найти ключ. Например, Эрмс в чём-то схож со Стонбаем и падок не столько на деньги, сколько на громкие заголовки и славу. Инес немного подумала, как можно это использовать, и ответила.
– Мистер Эрмс, я могу дать вам более громкие и, что самое главное, более достойные вашего таланта темы. Вместо того чтобы… ругать «отца прогресса», можно приобщиться к его делам. Вы наверняка знаете, что в нашем доме произошла чудовищная кража.
– Конечно, об этом писали в «Вестнике Гласстона». Продолжайте, мисс.
– И вы, возможно, знаете, что расследование ведёт знаменитый в нашей стране детектив.
– Гай Эдельхейт? Я слыхал о нём. Неуловимый для прессы тип.
– Тогда, полагаю, вашей славе поможет информация о расследовании лично от детектива?
– Он согласен?
– Я это устрою, но только после того, как расследование будет завершено. Мы же не хотим помешать его работе и поимке преступника?
Эрмс серьёзно задумался. Обвинение детективом Стонбая произвело тогда фурор, но когда Эрмс узнал подробности, статья уже была состряпана этим писакой Кружом. Вот шанс отыграть очки.
– Личная беседа? Только со мной?
– Комментарий, – поправила Инес. – Да, лично вам.
Эрмс сплёл пальцы в замок, потопал ногой, взвешивая все «за» и «против». Никто ведь не узнает, кто выдал имя. Эрмс и сам не должен был его узнать, но оказался достаточно умным, чтобы дать взятку в Канцелярском бюро и прочитать, от чьего имени заказали перфокарту. Лучше бы воспользовались обычной печатной машинкой, но богатеи всегда любили новомодные штуки и теперь на этом погорают.
Он мельком глянул на миссис, которая сидела с королевской осанкой, вся преисполненная достоинства. Если Эрмс окажет услугу самой дочери Вильямсона и будет иногда напоминать ей об этом, то сможет получать от неё сведения. И такому информатору позавидует любой журналист. Пусть провалятся в реку все господа и их слуги. Вот настоящий куш!
– Я согласен, миссис Браун. Имя того, кто клевещет на вашего отца…
Глава 10. Погоня
На центральной площади Гласстона шумел грандиозный фонтан, а через дорогу белело здание ратуши с высоким шпилем на красной крыше. Эта часть площади излучала саму солидность, достоинство и чистоту, зато по другую сторону от фонтана буквально через несколько десятков шагов располагался большой шумный рынок.
Здесь точили ножи, лудили прохудившиеся котлы, чинили мебель, обувь и музыкальные инструменты. Продавали продукты, ткани, зонты, а ещё ковры и одежду. В восточной части рынка особенно сильно витал запах рыбы и сырого мяса, к середине рядов прибавлялся щекочущий ноздри аромат острого перца и приправ, а в западной – пахло духами и пыльцой. Ежедневно вся эта палитра запахов смешивалась, а в духоте жаркого дня и жёлтого смога и вовсе превращалась в невыносимую вонь.
Некоторые люди, особенно местные продавцы, к этому привыкли, но многие всё же прикладывали к носу и рту платок. Для жителей Гласстона этот рынок был особенным местом, где обитатели разных районов могли встретиться лицом к лицу. Джентльмен в выглаженном сюртуке и дама с ажурным зонтиком могли в толпе столкнуться нос к носу с трубочистом или рабочим в покрытой копотью одежде. И тем, и другим это не слишком нравилось, но таков характер этого места.
Хотя по-настоящему состоятельные жители Гласстона предпочитали отправлять в такие места слуг, и вряд ли здесь можно было бы встретить кого-то из «торговых принцев» или богатых торговцев и промышленников. Однако главный рынок по праву носил звание «плавильного котла».
– Неудивительно, что ваш Призрак выбрал это место, – заметил Гай Вильямсону.
Фабричный магнат