Джеймс и слова сказать не успел, как его схватили за воротник, как нашкодившего мальчишку, и прижали к стене. Повреждённое колено болезненно заныло. Он хотел вырваться, но возле его лица блеснул револьвер.
– Приветствую, Джеймс Хоттон, – сказал с иностранным акцентом человек в белом, да так вежливо, будто они здоровались в местном «Джентльменском клубе».
Из-под приспущенных чёрных очков на Джеймса внимательно смотрели разноцветные глаза. «Да это же этот… детектив с разноцветными глазами! Ох, вляпался ты, Сыщик!» Джеймс невольно задрожал от страха, в горле пересохло, про колено и думать забыл.
– Я не такой и страшный, если честно отвечать на мои вопросы. А вопрос у меня всего один: где Призрак?
«Я Призрак», – мелькнуло в голове у Джеймса недавнее признание Винса. Так это что же получается? Винс…
– Кто?.. – начал Джеймс, но его тут же встряхнули.
Детектив больше не улыбался:
– Не морочь мне голову, Хоттон. Твой приятель – вор, который взорвал фабрику Вильямсона, обчистил его сейф, украл деньги и чертежи, ограбил банк, шантажировал, сговорился с его врагами и устроил на улицах безумие.
Джеймс уже ничего не понимал. Винс – и всё это? Ну, то есть Винс поручал ему странные и сомнительные дела, но чтоб так серьёзно?
– Это не он, – только и смог пролепетать Джеймс, но осёкся.
«Ты ничего про меня не говори. Нет меня. Не существует», – вспомнил он наказ Винса. «Сыщик Джеймс Хоттон, ты болван!»
– Неужели?
Джеймс вздрогнул. Раз сказал «гоп», придётся «прыгать». Только б не прыгнуть ещё дальше, чем надо…
– Это всё Милсворд. Его нанял Милсворд! Я давал показания в суде. Винс… Призрак не виноват! Он умный парень, он бы не…
– Похвально и трогательно, – сухо прокомментировал детектив. – Слушай, Хоттон, меня не волнует, что вы с Винсом делали. Меня интересует, где он сейчас.
– Я… я не знаю.
– Скажи, и я отпущу тебя. Сможешь уехать из города.
– Я не знаю!
Взгляд Джеймса в панике заметался по переулку в поисках выхода или помощи и заметил, как из-за угла за ними наблюдал ребёнок. Джеймс посмотрел на него умоляюще, но мальчик и не подумал помогать или звать на помощь. Лишь наблюдал с интересом зрителя. Джеймс лихорадочно соображал. Как же вырваться? Куда бежать? Кого звать?
Дуло револьвера оказалось у него под подбородком. А голос детектива зазвучал вкрадчивым холодом:
– Неужели это стоит твоей жизни?
Джеймс тихо простонал и зажмурился. Он пытался представить уютный зал паба «До капли», угловой столик, где всегда сидел Винс. Их совместные попойки и дружный смех… Нет, Винс никогда не смеялся вместе с ним. Джеймс старался этого не замечать, но Винс всегда был скрытен, а в моменты откровения пугал, словно у него на уме вселенский заговор. В такие минуты его голос звучал так же зловеще, а миндалевидные глаза так же мерцали тайной, как у детектива в белом, словно они являлись отражением друг друга.
– Я не знаю точно, – пролепетал Джеймс.
– Значит, неточно знаешь? – не унимался детектив.
Джеймс прикусил губу. Лишь однажды, когда он был не слишком пьян после «Капли», рискнул проследить за Винсом. Из любопытства! Просто из любопытства! Джеймс прошёл за ним пару кварталов, а потом неожиданно потерял из виду, словно Винс растворился в темноте. Ну Джеймс и махнул рукой, и больше за ним не ходил. А теперь…
На револьвере под подбородком с щелчком возвели курок. Джеймс заскулил, как забитый пёс, и завопил:
– Да не знаю я точно! Не знаю! Разочек видел, как он идёт в сторону музыкальной башни!
Ещё один щелчок. Джеймс зажмурился в ожидании конца. Но револьвер у его лица неожиданно исчез, а крепкая рука отпустила воротник. Джеймс открыл глаза. Детектив в белом странно на него смотрел. Во взгляде было… облегчение? Разочарование?
– Спасибо, Джеймс. Прости, что напугал, – неожиданно мягко сказал он.
Джеймс ничего не понял. Только сглотнул и пошатнулся, еле удержавшись на ногах. Разбитое колено вдруг снова дало о себе знать.
– Уезжай из города завтра же утром. И не возвращайся.
– На какие шиши? – вдруг осмелел Джеймс.
– А разве тебе не платили? – усмехнулся детектив и донельзя напомнил этим Винса. Тот точно так же усмехался, когда Джеймс клянчил на пиво.
Когда человек в белом не угрожал пистолетом и даже снова улыбался, он действительно не выглядел страшным. Но какой ценой случилось это превращение? Джеймс предал Винса. Предал своего друга! От этой мысли хотелось выть.
Когда детектив развернулся, чтобы уйти, Джеймс неуверенным голосом спросил:
– Винс… – Детектив остановился. – Что с ним теперь будет?
– Если останется в Гласстоне, он обречён… но ты вроде сказал, что он умный парень.
И ушёл. Джеймс остался один. Снова.
* * *
Гай Эдельхейт взглянул на часы. Приём мистера Вильямсона вот-вот начнётся. Наверняка он ждёт «своего юриста», чтобы продемонстрировать всем инструмент собственной победы. Вот только рано начал праздновать. Сегодняшняя ночь ещё может изменить всё.
Эдельхейт вышел из тьмы переулков на улицу, освещённую фонарями. У погасшего горизонта возвышался огромный силуэт музыкальной башни. Циферблат слабо светился, минутная стрелка показывала без десяти. Скоро шестерёнки задвигаются, и пара бронзовых фигурок закружится в танце десяти часов.
Вокруг башни темнело много домов. Свет расплывался пятнами в окнах. Призрак мог бы поселиться в любом из них, но стал бы? Нет, человек с далеко идущими планами и большим умом предпочёл бы для отдыха уединение, где его не побеспокоит ни одна живая душа. Как Гай Эдельхейт выбрал чердак с отдельной скрипучей лестницей.
Эдельхейт поёжился от холода и начал рассматривать окна, где горел свет. Там мелькали тени мирно живущих людей. Они готовились ко сну, работали, читали или проводили время с семьёй. Так тихо и спокойно…
Гай покачал головой. Всё не то. Нужно смотреть внимательней. Он обвёл взглядом все окружающие дома слева направо и обратно… пока взгляд не остановился на вершине башни с мерцающим циферблатом часов. На самой высоте. Стоять выше всего города. И наблюдать, как коршун из гнезда.
Глаза Эдельхейта сузились.
– Скоро всё закончится. Так или иначе.
* * *
Смотритель кладбища делал последний обход. Иногда приходилось проверять, на месте ли сторож, с которым они на пару заботились о покое усопших. Раньше, когда кладбище было не такое большое, хватало и одного человека, но от одного старика сейчас мало проку, то ли дело от двух!
Приходилось гонять и любителей пикников, и малолетних хулиганов, не имевших ни капли почтения к мёртвым. На