Что касается заявления об отсутствии целей, то таковыми как раз и были узлы сопротивления в населенных пунктах. Правда, их надо было выявить, а на это требовалось время, которого не хватало. Так, артиллерия резервных дивизий оказалась на своих позициях в самый последний момент перед наступлением, а то и значительно позднее.
Помимо дефицита боеприпасов артиллерия сама по себе не обладала большой мощью. Всего 30-я армия имела 190 полевых орудий, 70 противотанковых и 130 минометов [169]. Калибр артиллерии не превышал 122 мм, и такие орудия составляли меньшинство. Никаких артиллерийских частей большой мощности из резерва Главного командования не привлекалось. В армию пришли только перечисленные выше артиллерийские пушечные полки [170]. Таким образом, имевшиеся артиллерийские средства – дивизионы, батареи, отдельные орудия – использовались в качестве непосредственного сопровождения. Иначе говоря, били неприятеля прямой наводкой.
Стремясь исключить неблагоприятные факторы, связанные со слабостью артиллерии и малым количеством танков (все они числом 35 были задействованы на главном направлении), командование армии решило начать наступление ночью.
«Важно было свести на нет преимущество противника в танках и авиации, внезапно сблизиться с ним вплотную, почти смешаться с ним, навязать ему свою волю, принудить сражаться оружием ближнего боя – пулеметом, автоматом, винтовкой, гранатой и даже врукопашную – словом, тем, чем мы были тогда сильны, чтобы танки и авиацию врага в основном исключить из боя. А в данной обстановке этого можно было достигнуть только ночью. Решающими в этом случае должны были быть действия мелких подразделений и одиночного бойца. Вот тут-то и пригодятся охотничьи навыки, стойкость сибиряков и уральцев» [171].
Так прокомментировал план атаки командующий 30-й армией Д. Д. Лелюшенко. Понятно, что он такими рассуждениями пытался обосновать свое решение, как оптимально соответствующее особенностям вверенных ему войск. Однако на Рогачевском направлении действовали кавалеристы, призванные большей частью из южных регионов СССР, и 348-я стрелковая дивизия, которая формировалась, может, и относительно близко к Сибири, но в тех местах, о которых поется: «Широки оренбургские степи…». Знакомство со списками потерь 348-й стрелковой дивизии показывает, что в составе соединения воевали представители многих областей и республик, в том числе и из Сибири. Чаще же всего встречается запись о том, что погибший был призван одним из военкоматов Чкаловской (ныне Оренбургской) области. Поэтому бойцов, имевших охотничьи навыки, в ней было не больше, чем среди призывников из какого-нибудь крупного города.
Отчетная схема разведгруппы 21-й тбр. (ЦАМО РФ. Ф. 3484 (21-я тбр), Оп. 1, Д. 13, Л. 64).
Вполне естественно, возник вопрос о том, как обеспечить ориентирование частей на местности в полной темноте. Он волновал и самые высокие инстанции: командование Западным фронтом и Ставку. От его решения во многом зависело, дадут ли они санкцию на ночные действия всей армии. Было решено «зажигать по два костра в тылу каждого наступающего в первом эшелоне батальона, чтобы костры находились в створе направления движения, на расстоянии около километра один от другого. Если командир, оглянувшись, увидит два огня совмещенными в одной плоскости, значит, направление движения выдержано. Если же два огня будут видны порознь, значит, сбились с курса» [172]. Интересно, что при подготовке наступления командарм советовался, в том числе, и с командиром 348-стрелковой дивизии А. С. Люхтиковым. Отсюда можно заключить, что такой прием должен был использоваться и при наступлении в районе Рогачева.
Именно там, где должна была действовать 348-я стрелковая дивизия, особенности местности на некоторых участках позволяли реализовать этот замысел. Для его выполнения необходимо иметь обширные поля с минимальным количеством маскирующих объектов: деревьев, кустарника и просто строений. Еще лучше, чтобы местность в тылу плавно повышалась. Тогда костры можно было бы увидеть, даже находясь в кустарнике. В таких условиях и оказались части, наступавшие со стороны Куликова через пойму на Бунятино, Подвязново и Василево. Напротив, на правом фланге группы исходные позиции находились на ровной местности в лесу за р. Яхрома, поэтому части не смогли бы увидеть костров у себя за спиной.
Вот только командир левофланговой группы ни о каких кострах не упоминает. Возникает подозрение, что на этом участке фронта 30-й армии их и не жгли. Как мы увидим далее, командиры полков 348-й дивизии получали задачу непосредственно от командира дивизии, глядя на карту. И на знакомство с местностью, и на множество других дел перед атакой у них были считанные часы, а чтобы сложить костры в нужном месте и организовать их обслуживание (начиная с поиска дров в нескольких километрах от леса), требовалось немалое время. Служившие в тот момент в дивизии жители степных районов оказались на участке местности, больше похожей на зимнюю степь. И как раз их умение ориентироваться на открытом пространстве должно было помочь больше, чем костры за спиной.
В конечном счете, армия получила разрешение выступить в 6 часов утра. Считалось, что оставшегося темного времени будет достаточно для прорыва первой, а может быть, и второй линии обороны неприятеля.
Несколько ранее мы цитировали немецкие источники, где была изложена схема оборонительных мероприятий противника. Исходя из их описания можно понять, что расчет наших военачальников на какие-то преимущества, которые достигались ночными действиями, был слишком оптимистичным. Местность находилась под постоянным наблюдением, и организация внезапного нападения была маловероятной. Кроме того, опорные пункты были заняты достаточными силами, но об этом наше командование узнало слишком поздно.
При подготовке наступления помимо решения тактических задач требовалось наладить работу тыла. Кроме боеприпасов, о которых мы уже говорили, войскам требовалось горючие для боевой и транспортной техники, питание для людей и лошадей, теплое обмундирование.
К началу операции 30-я армия располагала запасом бензина для автотранспорта на 7–8 дней боя. Пополнение бензина шло по дороге Рыбинск – Сонково – Калязин – Савелово. Остро стоял вопрос с бензином для танков. Несмотря на их малочисленность, горючего должно было хватить только на первые три дня боя. Этот сорт бензина армия стала получать только с 10 декабря. Дизельным топливом части были обеспечены на весь период операции [173].
Доставка продуктов была наиболее сложным и острым вопросом. К началу операции их перевозка по железной дороге еще не была организована, и снабжение продовольствием производилось из местных ресурсов. Для выпечки хлеба использовали запасы зерна Конаковского и Рождественского районов. Зерно также получали из Талдома, Кимр, Калязина, Кашина и мололи на местных мельницах. Для доставки зерна и муки было использовано около половины армейского