Мяса было достаточно «за счет армейского гурта, созданного и пополнявшегося из прифронтовой полосы, в период отхода армии от КАЛИНИН» [175]. То есть эвакуированный скот практически сразу пошел на мясо. Крупа, макароны, сахар, махорка были вывезены во время эвакуации со ст. Дмитров на ст. Большая Волга – всего 10–12 вагонов с продуктами. Овощи и фрукты заготавливались войсками из местных ресурсов. Водка доставлялась с Кашинского завода с большими перебоями. Обеспечение продуктами протекало напряженно. Войска часто не получали полного пайка в связи с отсутствием на складах тех или иных продуктов [176].
В отчете 30-й армии, из которого мы черпаем эти сведения, ничего не сказано об источниках фуража для многочисленного конского состава, который был во всех частях. Можно сказать с полной уверенностью, что здесь главную роль сыграли местные ресурсы.
Уже в конце ноября наступила зима, а на начало операции пришлись сильные морозы, поэтому вопрос обеспечения зимним обмундированием был одним из важнейших.
«К началу операции, части, ранее входившие в состав армии, были полностью обеспечены теплым обмундированием, перчатками и обувью. Вновь прибывшие в состав армии дивизии, прибыли одетыми в зимнее обмундирование. Недоданные им валенки были доставлены дополнительно.
Хуже дело обстояло с кавдивизиями, которые прибыли в летнем обмундировании и обеспечивались по зимнему плану в ходе самой операции.
Не были обеспечены зимним обмундированием все тыловые части» [177].
Для полного перехода на зимнюю форму одежды потребовалась помощь местного населения и промышленных предприятий. Боевые части были полностью переодеты только к 10 декабря, а тыловые – к 15 декабря.
Для такого массового перемещения грузов надо было решить транспортную проблему. Даже то минимальное количество боеприпасов, которым располагала армия, надо было доставить на позиции, также как питание (для людей и лошадей) и горючее.
Армейской станцией снабжения было Савелово. Оттуда грузы доставлялись железнодорожными летучками в Талдом, Вербилки, к платформам Соревнование и Большая Волга, и далее автомобильным и гужевым транспортом – к войскам. Значительная часть грузов перевозилась автомобилями из Москвы [178].
Некоторые части располагали очень малым количеством транспортных средств. В наибольшей степени это относится именно к левофланговой группе войск. Ее потребности полностью обеспечивал армейский транспорт, использовавший маршрут Большая Волга – ст. Соревнование протяженностью 35 км.
Чтобы доставить грузы войскам, нужно было преодолеть канал. Даже замерзший, он представлял серьезное препятствие для транспортных колонн. Лед был еще тонок и не мог выдержать тяжелую технику, да и берега были трудно преодолимыми для машин и лошадей, поэтому «за пять суток с помощью местного населения было возведено 8 мостов. Кроме того, для танков соорудили наплавную переправу длиною 86 метров, усиленную бревнами и рельсами» [179].
Строительство мостов через канал вызвало некоторые затруднения, связанные с размерами сечения канала – большими, чем у протекающих в окрестностях рек. Канал перекрыли с помощью ледяных переправ, которые были усилены бревенчатым настилом 18–20 см толщиной, уложенным по поверхности льда. По нему были проложены колеи из досок и устроены отбойники для колес. Грузоподъемность моста позволяла переправлять грузовые «ЗИС-5». Один из таких мостов был сооружен у Мельдино, другой – у пристани Соревнование [180].
Вскоре через этот пункт проследовали части 348-й стрелковой дивизии, направленные под Рогачево. Обслуживание переправы принял ее 472-й саперный батальон, командир первой роты которого был назначен комендантом. Здесь саперы и понесли свою первую потерю. 6-го декабря, в день, когда начался штурм Рогачева, был убит и затем похоронен у пристани Соревнование сержант П. В. Архипов. Еще живы люди, которые помнят одиночную могилу возле шоссе. Но ориентиры, которые сохранила их память, уже исчезли, как и сама могила. Поэтому попытка найти это захоронение в 2011 г. окончилась неудачей.
Левофланговая группа
Создание на левом фланге 30-й армии временного объединения, которое получило затем название «группа Хетагурова», было оформлено 4 декабря. У группы первоначально был совсем другой командир. Боевым распоряжением штаба армии под № 87 приказывалось «командиру 18 кд Генерал-майору Иванову объединить и осуществлять оперативное руководство действиями 18, 24 кд, 348 сд и 923 сп по выполнению задач, поставленных боевым приказом № 36» [181].
Кавалерия в группе составляла треть, а в первый день до двух третей от всей численности группы. Эта особенность наложила отпечаток на дальнейшие события.
Конечно, удары кавалерии отнюдь не представляли собой атак с шашками наголо. Кавалерию того времени можно назвать ездящей, и даже моторизованной пехотой, где каждый боец имел в своем распоряжении транспортное средство мощностью в одну лошадиную силу. Лошадь превратилась из важного участника боя в средство передвижения. Преимуществом этого рода войск была возможность быстрого маневра. Однако конница не могла тащить за собой артиллерию больших калибров. Это ослабляло силу ударов конников. Приведем свидетельство начальника политотдела 24-й кавалерийской дивизии А. И. Премилова.
«Части дивизии вели бои в пешем строю, а коней охраняли в тылу коноводы (по 10–12 коней на одного бойца). Личный рядовой состав был вооружен СВТ и клинками; их носили весь командный состав и часть политсостава. Клинки в ход не пускали, а винтовки часто отказывали в стрельбе (имеются ввиду СВТ – Прим. автора): надежнее были кавалерийские карабины, имеющиеся у отдельных подразделений. Постепенно бойцы заменили СВТ на винтовки пехотинцев, уходящих в госпитали. Автоматов ППШ и ППД в дивизии было очень мало, лишь разведчики имели наши и трофейные автоматы» [182].
Можно найти много подобных цитат, но этот рассказ интересен тем, что исходит от человека, служившего в соединении, сражавшимся на Рогачевском направлении. Именно в бытность его в 24-й кавалерийской дивизии здесь имел место случай атаки в конном строю.
Заметим, что обязанности упомянутых выше коноводов были совсем не легкими. Безопасное место в тылу можно было отыскать не всегда, и скопление лошадей часто становилось удобной целью для вражеского огня. Имея за спиной обширное лесное пространство, найти такое место было проще. Однако вести бои кавалерия должна была, проникнув вглубь расположения противника, громя его тылы и отступающие с фронта части. Здесь же имеем случай, когда с самого начала отказались от попытки использовать способность конницы к быстрым перемещениям. Это должно иметь какое-то рациональное объяснение. Скорее всего, причина в нехватке сил. Вскоре после начала наступления командование Западного фронта заинтересовалось несколько «нестандартным» способом применения кавалерии в 30-й армии. Командующему армией Д. Д. Лелюшенко пришлось давать объяснения.
«Конница мною использована на сковывающих направлениях в связи с тем, что в начале операции не было готовых единиц из прибывающих, кроме двух, кои прошли на ударном направлении.
Сейчас же прибывающие стрелковые части буду довооружать, заменив конницу, и поставлю ее