Настольная лампа мягко грела затылок, сон сморил, и голова медленно опустилась на стол. С мыслью о Гогенцоллернах Беловский провалился в объятия Морфея.
Очнулся он от сильного тычка в спину. С трудом разлепив глаза, Андрей увидел нависший над ним силуэт в фуражке. Это был курсант 5 курса, помощник дежурного по училищу. Делая ночной обход, он наткнулся на тело. Беловский смотрел на него полными ужаса, влажными, слегка навыкат глазами смертельно раненой важенки. Этот взгляд мог бы разжалобить даже Малюту Скуратова, но только не будущего минера. Железные агрегаты требовали железных людей.
– Встать!
Андрей неуклюже поднялся, с грохотом опрокинув стул.
– Фамилия?!
Еще не отошедший от сновидений Беловский отрапортовал:
– Курсант Гогенцоллерн!
Помощник дежурного по училищу аккуратно записал в блокнот: «Курсант Гогенцоллерн», посмотрел на боевой номер на робе нарушителя и дописал: «1 факультет, 2 курс, 3 взвод».
– Кто командир роты?
– Капитан III ранга Пнев. Может, не надо?
Конечно, правильно было бы этого Гогенцоллерна с вахты снять, но возиться среди ночи с заменой совсем не хотелось, и будущий король тралов и параванов принял соломоново решение.
– Приведите себя в порядок! Утром доложите командиру роты о том, что спали на посту, а я продублирую.
До утра Андрюха промаялся, решая, докладывать командиру о происшествии или нет. Если доложить, то долгожданного увольнения не видать как своих ушей, а если не докладывать, то еще может и пронести. В конце концов он решил промолчать.
В 7.30 на этаже появились приборщики, Беловский стянул с руки повязку и бросил ее в стол. Все, вахту сдал и пошел готовиться к утреннему осмотру.
День прошел в суете, и Андрей начал забывать о ночном инциденте, все его мысли были об увольнении. Наконец пробило 18.00, и дежурный по роте скомандовал:
– Идущим в увольнение построиться!
Эта команда исполнялась быстро и четко, подгонять никого не приходилось.
– Равняйсь! Смирно!
Появился командир роты.
– Равнение на середину!
Дробя подошвами паркет, дежурный прошествовал к Пневу.
– Товарищ капитан III ранга, увольняемые в город построены! Дежурный по роте старшина I статьи Золотарев!
Взглядом давно не евшего удава Пнев осматривал строй.
– Первая шеренга, шаг вперед, шагом марш!
Наконец, отправив половину курсантов устранять замечания, он приступил к раздаче увольнительных. Андрею повезло, он остался в строю, ожидая, когда назовут его фамилию и вручат увольнительную.
Закончив процедуру, командир приступил к напутственному слову.
– Товарищи курсанты, в увольнении ведите себя с достоинством и честью, избегайте патрулей, помните о запрете переодевания в гражданскую форму одежды и распития алкоголя. Если кто-то думает, что пиво – это не водка, повторю: пиво – это водка! Увольняемым на ночь ночевать строго по указанным адресам. Из увольнения прибывать без опозданий.
Андрей, так и не получивший увольнительной записки, уверенный в том, что это просто ошибка, напомнил о себе:
– Товарищ командир, а я?
Пнев, явно ожидавший этого вопроса, извернулся ехидной загогулиной, вытянул шею и удивленно выпучил глаза.
– Это кто у нас там такой?
– Курсант Беловский!
– Что-то я такого не припомню, вот курсант Гогенцоллерн у нас в роте есть, и увольнительная на него выписана. А на Беловского увольнительной нет, вы уж не обессудьте, ваше высочество.
Пнев злорадно наблюдал за Андреем. Тот уже осознал, что увольнению хана, карминовые щечки стали бледными. Беловский стоял по стойке смирно, не шелохнувшись, и только мысль пульсировала в его мозгу: «Вот же сучье отродье эти курфюрсты Бранденбугские, Гогенцоллерны недобитые, ну нет от них житья русскому человеку!» Довольный собою Пнев сиял, как купол Исаакиевского собора в летний полдень.
Жертвы зачистки
Летом 1980 года страна корчилась в предолимпийских родах. Несмотря на агрессивные происки империализма, выразившиеся в объявлении Америкой бойкота, олимпийское настроение охватило всех граждан Советского Союза.
В ожидании великого праздника население поделилось практически пополам, одна половина готовилась праздновать, другая – обеспечивать безопасность. Правоохранительные органы во главе с олимпийским отделом 5-го управления КГБ провели зачистку не только в Москве, но и во всех городах, где планировалось проводить Олимпийские игры.
Досталось и Ленинграду, где должен был проходить футбольный турнир. Накануне открытия Олимпиады в городе Ленина под зачистку попали тысячи антиобщественных элементов – попрошаек, алкоголиков и бомжей, в административном порядке выдворенных за 101 километр. Проституток предусмотрительно не трогали, кто-то должен был организовывать досуг многочисленных гостей Олимпиады.
В категорию неблагонадежных попали и курсанты. Учитывая их количество и организованность, а отсюда и повышенную общественную опасность, недоверия к ним было больше, и отправляли их не за 101 километр, а гораздо дальше – в отдаленные районы Крайнего Севера, заодно увеличив срок практики вдвое.
На шумном Московском вокзале под непереводимые звуки объявлений, доносившихся из репродукторов, капитан III ранга Пнев грузил роту курсантов четвертого курса на поезд Ленинград –