– Мне нравится знать, какие цвета соответствуют названиям, – говорит он. – Просто мне интересно… а в твоем зрении есть что-то странное?
Доджер недоуменно моргает.
– Ты что, никогда не замечал?
– Нет…
– Как далеко я сейчас от тебя? Отбрось визуальные сигналы, основывайся только на своих представлениях об этой комнате.
Она закрывает глаза, исключая визуальные сигналы из уравнения.
– Хорошо, давай сыграем, – говорит Роджер. Он прокручивает в голове план комнаты и наконец говорит: – Около трех футов, наверное? Может быть, чуть больше.
– Принято. – Доджер открывает глаза, продолжая смотреть на него. – А теперь?
Роджер видит, как хмурятся его брови.
– Я… я не могу сказать.
– У меня проблемы с восприятием глубины, – говорит Доджер. – Вот почему я так часто врезаюсь на велике во все подряд. Когда я знаю размеры окружающего пространства, все в порядке, я делаю необходимые расчеты на лету. Я подавала в школьной бейсбольной команде и многих выбивала, потому что знала размеры поля. В новом пространстве, если никто не снабдил меня точными измерениями, мне приходится рассчитывать все вручную. Это единственное место, где числа меня подводят.
– Вот это да, – говорит Роджер.
Он больше ничего не успевает сказать, потому что дверь открывается, и заходит Смита, в лабораторном халате и с блокнотом. Роджер открывает глаза, возвращаясь к собственной перспективе; они с Доджер, сосредоточившись, выпрямляются в лабораторных креслах.
– От вас двоих больше проблем, чем пользы, – говорит Смита. Она не утруждает себя преамбулой или приветствием: и то и другое было бы пустой тратой ее и их времени. Слегка смягчив тон, она добавляет: – Спасибо, что снова пришли. Я очень ценю это.
– Ерунда, – говорит Роджер. – Хотя мы не совсем понимаем зачем. Что-то не так с первыми образцами?
Сдача крови – не самый веселый способ провести день, но крови для анализа требуется всего ничего, так что коробочка сока – это почти формальность. Кстати, об этом…
– А где мой сок?
– Я единственный взрослый человек в этом кампусе, – говорит Смита. Открыв небольшой холодильник, она достает коробочку сока и бросает ее Роджеру, который ловит ее одной рукой. – Нельзя сказать, что с вашими первыми образцами что-то было не так. Мы немного запутались, когда решили, что произошла перекрестная контаминация проб. Я хочу обсудить с вами пару моментов.
– У нас обнаружилась какая-то смертельная болезнь? – спрашивает Доджер. – Если она передается половым путем, то болен только Роджер, а я могу идти.
– Я тоже тебя люблю, – говорит Роджер и вставляет соломинку в коробочку. Делает глоток. Подделка под виноград: ням-ням.
– У вас нет смертельной болезни, передающейся половым или иным путем, – говорит Смита, предварительно сделав грозный вид. – Зато что у вас есть, так это практически идентичный антигенный след, но без характерных метилирований, которые мы ожидали бы найти в… Так, вы не поняли ни одного слова из того, что я только что сказала?
– Ни одного, – дружелюбно отвечает Роджер. Он лжет. Он знает все эти слова, хотя и не понимает, как именно они соединились в предложение. Но еще он знает, что Доджер их не знает. Так проще.
– Биологически мы родственники или нет? – спрашивает Доджер. Ей требуется научное подтверждение того, что она и так уже знает. Как только наука скажет «да», это станет непреложным фактом, и сейчас Смита – это и есть наука. Смита держит их будущее в своих руках.
Смита смеется. Это натянутый смех – смех женщины, столкнувшейся с вопросом, на который нет простого ответа.
– Доджер, если бы ты сказала мне, что вы однояйцевые близнецы, я была бы склонна тебе поверить.
– Мы не однояйцевые, – говорит Роджер. – Есть определенные физиологические различия, полностью исключающие эту возможность.
– Я в курсе, – говорит Смита. – И да, когда мы провели анализ ДНК, то обнаружили, что вы на самом деле биологически принадлежите к разным полам и у вас есть все те маркеры, которые мы ожидали найти, учитывая ваш общий внешний вид. Вы же понимаете, что анализ ДНК отличается от анализа крови, да? Анализ крови может исключить родство, а анализ ДНК используется для его подтверждения. Мы ищем базовые кирпичики чего-то, из-за чего вы двое так чертовски бесите. Думаю, что смогу выделить на основе вашей ДНК ген «умника». Получу Нобелевскую премию.
– Не забудь поблагодарить нас в своей речи, – говорит Роджер и делает еще глоток.
– О, поверьте, вы получите все почести, которых заслуживаете, – говорит Смита.
– Мы знаем, что такое тест ДНК, – говорит Доджер. – Мы уже говорили, как мы благодарны тебе за то, что ты согласилась помочь? Потому что мы очень благодарны. Настолько благодарны, что Роджер даже не может выразить это словами, что даже смешно, если задуматься.
Роджер закатывает глаза и продолжает пить сок. В кои-то веки его участие не нужно. Это даже приятно. Он может просто откинуться на спинку кресла, ждать, пока восстановится сахар в крови, и слушать, как Доджер и Смита пикируются друг с другом по поводу чужой для него области науки. Он был бы не прочь проводить так время почаще.
– Он восхитительно молчалив, – говорит Смита. – Но давайте вернемся к предыдущим образцам. Я не думаю, что с ними что-то случилось. По-моему, судя по результатам, они именно такие, какими должны были быть. Но другие студенты, которые помогали мне с тестами ДНК, захотели все перепроверить, поэтому нам понадобилось больше крови. Больше крови – значит, можно провести больше тестов. Больше тестов – и мы выясним, кто вы на самом деле – люди или марсиане, которые очень хорошо научились выдавать себя за людей. Я ставлю на «марсиан», если вам интересно.
– Мы всегда полагали, что являемся мидвичскими кукушками, – говорит Роджер.
– Мы пришли с миром, – сухо добавляет Доджер.
– Хотела бы я вам верить, – говорит Смита. Она облокачивается на стойку и смотрит на них. Выражение лица у нее серьезное, но в глазах горит интерес – перед ней загадка. Она сможет узнать что-то новое. Мало что может быть опаснее ученого, который хочет узнать что-то новое. – Итак, вы попросили меня сделать анализ крови, потому что хотели узнать, являетесь ли вы братом и сестрой. По доброте душевной я отказалась, потому что ничем хорошим это бы не закончилось, но вместо этого согласилась провести серию тестов на ДНК и антигены. Вы дали согласие на использование результатов этих тестов в моих исследованиях.
Роджер наконец опускает коробку с соком и прищуривается.
– Зачем ты нам все это пересказываешь?
– Потому что хочу, чтобы вы помнили, что дали согласие на использование результатов ваших тестов в моих исследованиях, – говорит Смита. Глаза у нее светятся все