Тот пожевал губу и махнул рукой.
— Потом вспомню, где видел.
И я не сомневалась. Но облегчать задачу старику не собиралась. Я улыбнулась, стараясь не смеяться.
— Рада видеть вас, господин Арвин. Вы всё так же бодры.
— Бодр я, как же не будешь тут бодрым. Студенты не дают мне расслабляться, — отрезал он, но в тоне сквозила не злость, а привычная ворчливая забота. — Домик четвёртый, у южной аллеи. Ключ сейчас принесу. Никаких животных, спиртного и гостей без разрешения. И не устраивать там магических фейерверков! Последний раз мне лужайку пришлось пересаживать три недели.
— Как скажете, — снова сдержанно улыбнулась я.
Он ворчливо вздохнул, пробубнил что-то под нос и пошёл за ключами, бросив через плечо:
— Подпись мне оставь в журнале. И если что — не ломать мебель, у меня всё по списку!
Почувствовала, что вернулась в прошлое. Как тогда, когда получала комнату по распределению и форму. И это было не плохо. У меня был шанс пройти всё сначала, но только с тем багажом мудрости, который я приобрела за эти годы. И другая я — себе нравилась.
Господин Арван выдал мне ключ, я расписалась. Потом под его чутким контролем я получала и расписывалась уже за мантию, форму, еще кое-какие необходимые вещи.
И наконец, нагруженная стопкой вещей, завёрнутых в бумагу, направилась в сторону южной аллеи. Было не слишком тяжело, но точно неудобно. Дороги практически не видно.
Я прошла не так много — всего пару десятков шагов, как ко мне подошли.
— Могу я вам помочь? — спросил вполне знакомый голос. Я выглянула из-за высокой стопки вещей.
— Помоги, пожалуйста, Мирей.
— Мам?.. — Тот с легкостью перехватил все мои вещи и уставился удивлённо. Вылитый отец. Только молодая его версия.
Я улыбнулась сыну. И подумала: лишь бы не убежал при виде меня.
— Что ты тут делаешь? — сразу же нахмурился он, пока я поправляла пиджак. Сын с лёгкостью удерживал всю эту гору вещей. — Что за вещи?
— Я буду тут работать, Мир.
Неверие сменилось шоком.
— Кем? — осторожно спросил он. Кажется, температура между нами понизилась.
Сейчас он ещё больше походил на отца. Особенно брови, заострившиеся черты лица. Тёмные короткие волосы с выбритыми висками. Ещё и в этой форме боевиков — он так походил на Рика в его студенческие годы.
— Лаборантом на кафедре щитов и защиты.
Тот стиснул челюсть. Я не могла понять сына. Особенно после того, как он открестился от наших проблем с мужем и просто удалился в сторону. Но я ни в коем случае не винила его. Каждый справляется с этой ситуацией по-своему. Хотя мне и хотелось по-человечески, чтобы он вступился за меня.
Но ведь как я для него мать, так же и Аларик — отец.
— Нет.
— Что — нет? — переспросила я, кажется, и потеряла нить нашего общения.
— Ты не будешь работать в Академии.
Я настолько была поражена такой категоричностью, что ахнула.
— Как это понимать, сын?
— Тебе отец не даёт денег?
— Не в этом дело.
— Я поговорю с отцом, спрошу, чтобы твоё содержание было достойным, если вдруг он забыл, с кем прожил все эти годы, — выдал зло сын. — Я всё улажу. А нет, я сам выделю тебе денег со своего трастового счёта. Ты не будешь ни в чём нуждаться.
— Мирей!
Сын явно заступался за меня. Но его категоричность в том, что я не должна работать, задевала меня. Что за этим стояло?
— Твой отец сказал, что не оставит меня без денег, — призналась я, чтобы тот успокоился и не побежал выяснять отношения с отцом. — Но это мой выбор — работать или нет.
И что вообще за единодушие такое у мужчин рода Вейрских запретить мне работать!
— Чему ты можешь тут научить?
А вот это уже было обидно. Я вскинула голову.
— Отдай мои вещи. Потом поговорим. Сейчас мне нужно торопиться.
Я хотела перехватить свёртки, но сын увернулся. Снова хмуро смотрел на меня.
— Мам, я хочу, чтобы ты успокоилась и подумала. Зачем тебе всё это? Давай я отнесу твои вещи обратно коменданту и провожу домой, да?
Глава 22
Так. Мне надоело это!
— Мирей, тебе придётся считаться с моим мнением. Я взрослая женщина. И я решила, что буду тут работать. Тем более что ректор утвердил мою кандидатуру. Думаешь, он это сделал просто так?
Сын ощутимо скрипнул зубами.
— Он это сделал потому, что не хотел тебе отказать. Твоё положение и род… — начал было он, принимая за мои собственные заслуги одни только фамилию и временное происхождение.
Сын не верил, что я могла хоть что-то стоящее предложить Академии, и явно решил, что я буду здесь в роли принеси-подай. Признаться, многие помощники преподавателей так и были на этой вспомогательной роли. Только в себе я была уверена. Да и у нас с ректором был план по моему продвижению.
Видимо, сын не хотел, чтобы герцогиня бегала на такой должности. Даже если я теперь — бывшая. Но меня задевало неверие собственного ребенка в мои силы. А с другой стороны — откуда ему знать? Если я всегда была в их жизни за спиной мужа. Да и я не кричала на каждом шагу, что люблю чары. В оранжерею им нельзя было заходить без меня — на двери Аларик установил щит от мелких проказников. А когда те выросли интереса у них не было никакого. А я стеснялась, что обижу Аларика, если тот узнает, как мне нравится чаровать, увидит сожаление по этому поводу в моих глазах. Он точно не отпустил бы в другую империю к мастеру Бройсу. Да и дети же…
Я придумывала кучу отговорок вместо того, чтобы самой признаться в своих желаниях, думала, что облегчаю мужу жизнь, что тому не придётся самому мне отказывать.
Предпочитала ничего не решать в своей жизни. А ведь если не решать самой, то обязательно за тебя это будет делать кто-то другой.
В итоге сама попалась в ту же ловушку. Сын был уверен: в Академии я буду незаслуженно.
Это мне ещё один урок.
— Мастер Морвен не из тех, кто будет просто так брать на работу. И спасибо за то, что веришь в меня, сын. А если