Она почти плевалась словами, сидя напротив нас.
Я сжал кулаки, когти уже прорезали кожу. Чешуя выступила на пальцах и скулах.
— Не заставляй меня делать тебе больно. Ты сейчас встала между мной и моей истинной. Это плохо для тебя закончится. Я — дер-ржу дракона. Пока что, — каждое слово срывалось рыком.
Мать побелела, хотя куда уж сильнее.
Я был готов вцепиться ей в горло, рвать и рвать… В этот момент он вовсе не видел в Элоизе мать. Только врага. Того, кто осмелился причинить боль паре.
Я зарычал — и мать разрыдалась.
— Она… она… она опасна! Я должна была!
— Элоиза! — сорвалось с меня, и я впервые назвал её по имени.
Та задохнулась, всхлипнула, прикрыла рот рукой.
— Я должна была так поступить! Она перешла границу! Её отправили в лечебницу Святой Бригиты.
Всё во мне заледенело.
— Как давно?
— Час назад…
Шанс ещё был. Но не каретой.
Я вышел из кареты под крики и плач матери. Но было плевать! Ее слезы не трогали. Я понимал, что она манипулирует мной. Давит на мои сыновья чувства.
Но приоритет сместился.
Не знаю в чем конкретно обвиняют Ли, но никто не смеет с ней так поступать, что бы она ни сделала! Я знал жену! Ли защищала детей и на этом инстинкте могли сыграть!
Я был на грани оборота.
— Я с тобой! — Мирей выбрался следом.
— Тебе нельзя оборачиваться, — рыкнул я.
— Тогда я догоню каретой.
Я кивнул и тут же обратился.
Я летел так, что ночной воздух резал лёгкие, словно тысячи лезвий.
Крылья рвали небо, каждая взмах — рывок к цели. Беспокойство жгло, словно каленое железо в груди.
Показалась лечебница.
Грязные серые стены, забор с коваными прутьями, магические печати на воротах. Запах сырости, плесени и отчаяния был слышен даже с высоты.
Проклятое место.
Я сложил крылья и рухнул во двор, своей магией продавил слабые щиты. Камни вздрогнули под тяжестью лап. Смена стражей не успела даже вскрикнуть — я уже стал человеком, сорвал с петель створки дверей и пошёл внутрь.
И тогда я услышал её.
Крик.
Пронзительный, рвущий душу. Голос моей Ли.
Меня будто молотом ударило. Всё вокруг перестало существовать.
Не было коридоров, не было стен — только этот крик.
Я вышиб первую дверь — дерево и металл разлетелись щепками. Санитары бросились ко мне. Жалкие шавки. Я схватил одного за грудки и швырнул о стену, другой рухнул, согнувшись от удара локтем. Их крики были глухим фоном, шумом. Я слышал только ЕЁ.
— ЛИЛИЯ! — голос сорвался на рык.
Ещё дверь.
Ещё удар плечом.
Сквозь каменные коридоры бился её голос, как зов.
Санитары уже не пытались меня удержать, но безумие взяло верх. Я рвал и метал всё, что попадалось на пути: ломал преграды, разметал преграждавших путь. В груди бился дракон, когти проступили на руках, дыхание горело огнём.
Я слышал, как она зовёт. Слышал её хрип. Её отчаяние.
И не важно было, кто стоит на пути — я уничтожу.
Последняя дверь разлетелась от удара, словно хлипкая створка сарая, а не укреплённая лечебная камера. Какого хрена ее тут держат!
Я вломился внутрь, и глаза залил кровавый туман.
Ли.
Моя Ли.
Она билась до последнего. Руки в наручниках, лицо залито потом, волосы сбились в спутанные пряди. Двое санитаров держали её за плечи, третий уже готовил проклятый шприц с мутным раствором.
Я видел, как она рвалась, как выгибалась, кусалась, пыталась ударить ногой — сражалась, чёрт возьми, даже в этих условиях.
Я взревел.
Схватил первого за ворот и отбросил так, что он ударился о стену и захрипел, захлёбываясь воздухом.
Второго опрокинул ударом кулака в висок. Третий не успел даже вскрикнуть — я перехватил его руку со шприцем и сжал так, что кости хрустнули. Игла треснула, жидкость брызнула на пол.
— ТЫ… — рычал я, уже не человек, уже полузверь. — КТО ДАЛ ВАМ ПРАВО?!
Успокоился только тогда, когда санитары упали поломанными куклами.
— Тише… тише… — я подскочил к Ли, сломал наручники. Сжал её в объятиях, а внутри дракон метался, выл.
И тут меня прошибло.
Я почувствовал.
Внутри неё билось ещё одно сердце. Маленькое, крошечное, но такое явное.
Она беременна.
Мир пошатнулся. К горлу подступил рык, кровь забурлила. Я поднял голову и зарычал так, что стены дрогнули. Внутри меня всё сорвалось — я уже не управлял собой.
Бездна!
Они посмели коснуться её. Коснуться МОЕЙ женщины и МОЕГО ребёнка.
Глаза залило красным, когти удлинились, чешуя пошла по коже. Я впал в ярость окончательно.
Теперь это был не человек. Это был дракон, готовый разорвать весь этот проклятый «мир», если он снова протянет к ним когти.
Глава 36
Алекса
Мне было так хорошо. Так легко, что я едва не подпрыгивала от радости. Я ведь никогда не отдыхала так. Одна. Предоставленная сама себе. Без сопровождения.
Чувствовала себя счастливой и взрослой.
Как же хорошо в горах.
Мои вещи собрала служанка, предоставленная гостиницей. Аккуратно уложила платья в чемодан. Подала мне шляпку с короткой вуалью. Я разгладила складки на небесно-голубом наряде, который мне так шел, и вышла из гостиницы.
Там уже ждала карета. А служанка передала мои вещи возничему и тот уже грузил их.
Я приказала отвезти меня к особняку бабушки. Именно в той манере, в которой это делала бабушка. Приподняв подбородок, холодно и с достоинством.
Надеюсь, у меня получилось сделать это так же.
Я разместилась внутри. Вскоре мы тронулись.
Я прикупила кое-какие милые подарки и теперь буквально горела желанием немедленно их подарить.
Как же бабушка меня понимает! Она единственная, кто искренне заботится обо мне. Только она знает, как мне сейчас трудно, как тяжело даётся учёба, как сложно держать лицо перед всеми. Эти два дня наедине с собой, в горах, когда я гуляла и думала, так помогли мне разобраться в себе.
Карета мерно покачивалась по брусчатке. Я смотрела в окно и улыбалась, представляя, как бабушка обрадуется моему приезду. Я и для Марии купила заколку — чудесную, изящную, она идеально подойдёт к её новому платью для осеннего бала. Мне так хотелось угодить! Пусть она иногда бывает резкой, но я старалась расположить её к себе. Наверняка, я не так поняла последнюю ситуацию в чайной. Стоит поговорить обо всем с бабушкой.
Мысли о