Я объяснил, что отец оставил завещание, где наследником был только я. Именно поэтому Элоиза пыталась подсунуть мне Марию, а потом, наверняка, собиралась убрать меня. Вероятнее всего, после моей смерти и гибели моих детей Мария должна была выйти замуж за настоящего отца своего ребёнка.
Таэрон слушал молча, почти не перебивая. Только пальцы, чуть постукивающие по столешнице, выдавали напряжение. Когда я закончил, он медленно встал, отошёл к окну, заложил руки за спину. Некоторое время молчал и смотрел в окно.
Я сидел, держа бокал с грогом, ожидая вердикта друга. Тишина тянулась.
Наконец он обернулся ко мне и облокотился поясницей на подоконник, сложил руки на груди и заговорил:
— У тебя на руках целый клубок заговоров, Аларик. То, что я тебе сейчас скажу не для всех. Сведения конфиденциальные. Но тебе я доверяю. Так вот… Мы давно следим за группой магов-щитовиков. Явных доказательств пока нет, но у нас есть основания. Совсем недавно погиб лорд Кавейн, хозяин крупного печатного производства. У него был бизнес по выпуску гильдейских бланков и имперских изданий. На фабрике произошла катастрофа — рухнул главный печатный станок, вызвав пожар. Комиссия всё списала на несчастный случай, но в Тайной канцелярии уже лежит пара похожих дел.
Он сделал паузу. Я всмотрелся в бокал в своей руке, потом снова поднял глаза на друга, хмыкнул.
— Теперь и твоё дело сюда прибавилось. Думаю, наконец-то мы сможем выйти на этих магов и тех членов комиссии, что подделывали отчеты.
Я кивнул, и Таэрон продолжил:
— Лорд Брей тоже давно на виду. Он подкупал чиновников, тех уже наказали, но сам он вышел сухим из воды. И сейчас у нас есть шанс прижать его окончательно. Так что да, теперь дело рода Вэйрских становится делом государственной важности. И всё то, что ты мне принёс, очень поможет расследованию. И Аларик, — начал Таэрон медленно, глядя прямо в глаза, — то, что я сейчас скажу, не должно выйти за пределы этой комнаты. Это не для чужих ушей. Останется только между нами.
Он сделал паузу, будто проверял, готов ли я услышать.
— Существует одно средство. Экспериментальное. Психотропное. Оно способно вырубить дракона. Подавить его до состояния, когда он практически ничего не помнит из происходящего. Лишь обрывки. И этими обрывками можно манипулировать. Достаточно, условно, девице раздеться, полежать рядом, — и дракон будет уверен, что у них что-то было. Более того, наутро это состояние держится как граница между сном и явью. Человек верит и не верит сам себе.
Таэрон отошёл от окна, заговорил тише, но голос его оставался жёстким:
— Это средство находится под контролем. О нём никто не должен знать. Даже многие в Канцелярии не в курсе. Но раз ты был пойман именно на нём — насколько я могу судить, всё сходится — значит, у нас завёлся крот. И этим я займусь отдельно.
Внутри что-то дрогнуло. Новость о том, что я подвергся манипуляции со стороны Марии, принесла странное облегчение. Будто камень свалился с души: я не сошёл с ума, не предал Лилию сознательно. Моей памяти действительно нельзя было доверять, её вырвали, перекроили, подсунули ложные обрывки.
Но вместе с этим облегчением пришла и другая тяжесть.
Это не снимало с меня вины. Я всё равно оказался слабым звеном. Всё равно допустил, что меня можно было подловить. Лилия страдала из-за меня, а я ничего не мог изменить.
Да, я был жертвой. Но я был и виновником.
И с этим мне предстояло жить.
Я поднял взгляд:
— И что тогда дальше?
Таэрон чуть усмехнулся, но глаза оставались холодными:
— Сделаем так.
Он вернулся за стол и начал выстраивать свой план.
Глава 53
Поздней ночью я вышел от Таэрона. Мы уже наметили план. В скором времени моих безопасников должны были кое-где дополнить, а где-то даже частично заменить — личной гвардией Таэрона. Людьми, которым он доверял так же, как самому себе.
Я медленно шёл по улице, хотел прогуляться. В голове всё ещё стояли слова друга, план, который мы утвердили и моя роль в нем.
Ноги сами понесли меня в сторону Академии. Добравшись до нее, я подошёл к проходной. Стража знала меня и пропустила без лишних расспросов — даже несмотря на то, что было очень позднее время.
Я миновал аллею, направился к академическому дому Лилии. Остановился у калитки. Постоял там какое-то время, всматриваясь в тёмные окна. Света не было — она спала.
Тогда я тихо открыл калитку и прошёл по дорожке. Поднялся на крыльцо и опустился на ступени. Согнул колени, облокотился на них локтями и просто сидел.
Ночь была густой и тихой. Я впервые за весь день позволил себе ничего не делать. Только быть рядом. Пусть даже вот так — в темноте, у её дверей.
Сколько прошло времени, я не знал. Мысли текли вразнобой, ночь будто растянулась. Я сидел на крыльце, глядя в темноту, пока вдруг за спиной не скрипнула дверь.
Я обернулся. Дверь медленно отворилась, и в проёме появилась Лили.
Она молча вышла, прикрыв за собой дверь, и опустилась рядом со мной на ступени. Закуталась в тёплую шаль, запахнулась плотнее, чтобы не продувал ночной ветер.
На миг она словно колебалась, а потом придвинулась ближе и положила голову мне на плечо.
Я замер. Чувствовал её дыхание, и в груди разливалось тепло. Я протянул руку, положил на ее талию.
Осталось только это мгновение.
Я не сказал ни слова. И она тоже молчала. Но именно это молчание значило больше всего.
А потом она спросила:
— Расскажи, как прошёл твой день.
— Я был у Таэрона.
— Значит, всё очень серьёзно.
— Да.
— Как он там? Как Кэти и маленький Андрес?
Я покачал головой и тепло усмехнулся.
— Я даже не спросил…
— Мужчина, — тяжело и немного осуждающе вздохнула Лили. — У его сына скоро будет день рождения.
— И что мы подарим?
— Тот любит собирать заводные механизмы. Может быть, закажем ему карету в миниатюре?
— Будет отлично.
— Ещё и у Вешона, у средней дочери, день рождения на следующей неделе. Я уже заказала ей куклу. Надо будет забрать.
— У мисс Марисы?
— Да.
— Я заберу, — сказал я.
Было так приятно просто сидеть рядом и разговаривать об обычных