По обеим сторонам от дерева шли колонки с перечислением богов и их ролей: от самых грозных и влиятельных до малоизвестных богов злаков и простудных хворей.
– Карколист, каким его видели наши предки. Древо мира, – произнес Фес с благоговением, едва коснувшись мозолистыми пальцами чернил. – Хороша работа. Правь – крона, небесный Ирий, мир снов и обитель покинувших Род. Явь – земли срединные, где живут люди и малые народцы.
Я проследил за движением его руки. Неожиданно рисунок коры сложился в тысячи коричневых существ, сцепленных меж собой: были там и люди, и нечисть, и совсем непонятные фигуры.
– Не хочу показаться глупцом, но, думаю, нам следует поискать среди богов Нави. – Индрик подтянул желтоватый пергамент к себе.
Их имена были написаны в самом низу, и было там не так уж много.
«Есть ли среди них тот, кто вдохновил Нигола на преступные мерзости?»
Правда, меня больше волновала работа неизвестного художника. Нижние миры казались чем‐то знакомым: среди извилистых корней, точно между ненасытных щупалец, вонзившихся в твердь, горели золотые глаза Чернобога. Живые и надменные.
Карлик прервал негромкие споры Индрика с Фесом, притащив толстенный фолиант в кожаном переплете, и сдул с него пыль прямо на меня. Это нашлась история нашего родоначальника: все его мысли и уроки, изложенные мелким почерком на тысяче с лишним листов. Верховный наставник сразу перехватил книгу, разложив ее над рисунком.
Спорить мы не стали, ведь все еще находились в гостях.
– Вот про марргаст я ничего не нашел, – извиняющимся тоном сказал низкорослый смаг, разведя руками. – Только сборник самоцветов Севера каким‐то боком затесался среди прочих книг.
– Этого не надо.
«Какое разочарование!»
Получив в распоряжение освободившийся пергамент, я вновь уткнулся в него взглядом.
Среди прочих интересных деталей: снизу миры Нави подсвечивало мертвенное зеленоватое сияние. От цыган я слышал байку о сломавшемся солнце, которое начало дарить подобный свет. Боги решили спустить его под землю, подарив нам новое, из глаза Ярило. А старое осталось навеки заточенным в Трех Подземных Царствах.
Я уже видел его свет. В своих снах… Нет. Когда прозвучал кошмарный рев и трехрогий посоветовал бежать.
– Вас это точно заинтересует! – необычайно громко прохрипел кто‐то.
Впервые я видел, чтобы Ойла открывал дверь ногой. Хозяин библиотеки дрогнул и посмотрел на вторжение с немым укором, но вмешаться не рискнул. Побоялся. Старый ворон ковылял мимо завалов, отпихивая и расшвыривая мешающиеся бумаги. Под мышкой он держал странный хрустящий сверток размером с телячью ногу, завернутый в мешковину.
– Вижу, улов богатый, – без особого удивления пробормотал Фес, не подняв взгляда со страниц рукописи. О цепкости и настойчивости Ойлы в Братстве знал каждый.
– Еще какой.
Старик смел со стола лишние предметы и кинул на него свою добычу. С большим трудом, надо сказать. Увидев, что Индрик готов вновь сцепиться с неприятелем, Фес быстро заговорил:
– Послушай, если это чей‐то труп, то отдай его Нарисе. Мы заняты. Здесь, в записках Базилеса, сказано, что Братство сталкивалось с темным учением ранее!
– Дай угадаю. Хм, вот таким, да?..
Старик сдернул ткань с найденного предмета, и в воздухе распространился запах горечи. На столе, насколько подсказывали мне знания, полученные в школе знахарства, лежала женская грудная клетка. Она была лишена большей части плоти и иссушена до корки, которая тотчас начала отслаиваться.
Карлик-библиотекарь застонал себе в ладони.
Нехарактерный для трупа цвет сгнившей черники был не самым важным. В центре развернутых, как крылья, ребер пульсировала жизнь. Плотная опухоль размером с мой кулак сжималась и разжималась на том месте, где должно было быть сердце.
Все, за исключением библиотекаря, подступили ближе.
– Нашел в камине. Девочка дала хорошую подсказку, умница. Ставр цеплял мешок с этой дрянью на крючок внутри дымохода, которым в тот момент никто не пользовался. Вот почему у них дома стоял жуткий холод, – довольный собой, Ойла ходил вокруг зачарованных смагов.
– Возможно, не только поэтому, – вдруг подал голос карлик. Преодолев первое смущение, он пояснил: – Это же Семя. Семя Тьмы. Как в книге «Сказания про Явь, Правь и Навь». Подождите, сейчас найду.
Он бежал на другой конец зала, смешно перепрыгивая через завалы книг. Пока он рылся вне зоны видимости, Ойла ехидно ткнул Верховному наставнику Северной обители пальцем в грудь.
– Как ты проглядел столь злое колдовство? Этот кусок мяса пытались сжечь. Много раз! Сынок наместника хорошо поработал: отделил голову, руки и низ, снял кожу, мясо. Это ведь была чья‐то дочь, брат Индрик. Твоя вина: ты не уследил!
– Замолкни, старый брат, – угрожающе тихо произнес Индрик. – Не тебе, простому охотнику, указывать мне, как вести дела в собственном городе. Все сбиты с толку, а не только Халькард.
– Нашел! Нашел. – Карлик принес знакомую книгу, но в более дорогом золоченом переплете. – Я же помнил, что читал ее когда‐то давно. Вот здесь, пятая снизу строчка: «Колдун, коль хочешь воинство создать, я помогу, – златая молвила тень. – Нужно семя, только и всего. Лишь Семя Тьмы. Оно откроет двери. Из мертвых тел все выпьет соки, в груди взрастет заместо сердца твоего».
– Откроет двери – это про врата в золотые чертоги? Первый из Подземных Дворцов? – предположил я. И как мы с Радогостом пропустили это? Истина была прямо под носом!
– Возможно. Сказания про Явь, Правь и Навь – это вымышленные истории, написанные Владимиром до его славного бестиария. Я и подумать не мог, что в нем найдется упоминание настоящего зла.
– Отдай. – Ойла вырвал «Сказания» из рук библиотекаря. – Здесь объясняют, что такое Семя Тьмы и для чего оно нужно?
– С его помощью создают воинство, – напомнил я, а затем меня осенила внезапная догадка.
Быстро отобрав у наставника нож, я склонился над странно пахнущим телом. Когда лезвие проткнуло податливую корку, грудная клетка дернулась. Смаги хотели вмешаться, но я знал, что поступаю правильно, поэтому, отодвинув Феса локтем, торопливо продолжил вскрывать пульсирующий нарост.
Внутри лежал черный камень с поверхностью, точно испещренной оскаленными лицами. Семя Тьмы. Марргаст.
– Он нужен, чтобы создавать немертвия. Марргасты выращивают в наших телах. Это не горная порода, кто‐то намеренно скидывает их в воду…
Затем у меня немного раздвоилось в глазах.
Глава двадцать вторая
Аист – птица особо почитаемая, наделяемая человеческими свойствами. Это хранитель и оберег земли. Пращур Налесовых выбрал его для своего Дома не просто так…
Хорошо, что остальные смаги были крепче меня. Их даже не стошнило. Ойла выковырял ножом марргаст, завернул в тряпицу и спрятал в сумку, Индрик принялся раздавать поручения рарогам, а Фес упаковал перечень выдуманных историй великого борца с чудовищами для дальнейшего изучения.
– Выходит, подобных