– Если Семя Тьмы открывает путь к золотым чертогам, значит, Нигол как‐то связан с Кашем? Тот наверняка сам его и обучил этой темной науке, – предположил я. Оставалось терпеливо дожидаться, пока домовой любезно принесет мне чистой воды.
– Ну нет. – Индрик отпустил подчиненных и сел рядом. – Он, конечно, тварь древняя и гадкая, но зачем ему такие хлопоты? Учить того, кто пошатнет равновесие сил и сможет перехватить бразды правления? Нет, Каш не амбициозен. Он иного жаждет…
– Вот как? – Злость вспыхнула ярко и коротко, как горюч-трава, и сменилась выученным равнодушием. – Вы, должно быть, успели поговорить с Изначальной гадиной о ее планах за кружечкой сладкой медовухи? Угадал?
– Не такая уж он и гадина, если смотреть в масштабе вечности. Хотя ты мне не поверишь, но и от него бывает польза. А чего хочет Каш, догадаться легко. Сам посуди, зачем ему девицы?
«Только не говорите, что для…»
– Дитя он хочет, – Ойла с омерзением содрогнулся.
А вот Индрик отнесся к этому проще: он даже слегка усмехнулся, побарабанив пальцами по столешнице из ледяного дуба – дерева, которое росло только в этой части Славии и отличалось особой крепостью.
– Верно. Надеется получить наследника.
– Наследника чего? – Я ни на миг не поверил в стремление твари обрести семью. И оказался прав.
– Каш заточен в своем замке у границы Нави. Он обречен жить на цепи, сторожа несметные богатства своего бога. Заполучив Данко, Каш, вероятно, подумал, что вместе со смертным телом ослабнут оковы. Что он сможет ступить на землю людей. Но все вышло иначе. Теперь его мучают плотские желания вместе с памятью прошлого. Возможно, Немертвому кажется, что это дитя сможет заменить его на проклятом посту.
– И вы, зная обо всем, продолжаете возить ему невинных девушек? Чтобы он мог сбежать из своей клетки!
– За сотни лет у Каша ни разу не вышло. Пусть в человечьей коже, но он остается порождением иных миров.
– Хватит пустой болтовни, – вмешался Ойла, которого злило упоминание недавнего провала. – Мы должны донести новое знание до Симеона. А как только вы поймаете ожившую мертвячку, привезите ее в Солнечную долину.
Индрик не подал виду, что зол или возмущен.
– Ты, брат, конечно, прав. Вот только не пойму, отчего это жительницу Халькарда я должен везти в столицу? У нас есть ученые головы ничуть не хуже ваших.
– Жители на то и жители, что живые. А эту красноглазую пигалицу надо изучить в столице, раз мы первыми с такими столкнулись. Уж не обессудь, наставник. – Ойла издевательски ощерил остатки зубов.
– Спорить не будем. Дело пустое. Как Симеон напишет, так и сделаем.
Индрик тяжело встал со стула под жуткий скрип древесины, отряхнув колени, потянулся и глянул в окно. На границе небесного купола алела заря. Приближался долгожданный рассвет.
– Оставайтесь еще на день. Вы устали. Я прикажу, чтобы вам постелили в дальних комнатах, где никто не будет мешать. Забудем дурное. Оно пока не пришло, а когда появится, мы будем готовы.
– Извини нас, Верховный наставник, но время уходит. Медлить опасно. – Фес согнул спину в глубоком поклоне. – Не гневайся и не держи обиды, ведь мы этого не хотели. Ваша обитель помогла. Теперь пора домой.
– Эх… Тоже верно. А я хотел вам рассказать, как в одиночку заточил сотню голодных «таящихся» шишигари. Славная была битва. Из одежды на мне в тот чудесный день был лишь деревянный меч!
Пока мы спускались вниз, Индрик продолжал говорить в своей прежней хвастливой манере, красочно жестикулируя. Нас уже ждали Стромир с Веленикой, вытиравшие лица от сажи поднесенными полотенцами. Верховный наставник все порывался дать нам своих алмагусей – животных, похожих на обычных гусей, только гораздо больше и свирепее. Летать алмагуси не умели. Их запрягали в сани, и так они могли без сна и пищи бежать хоть тысячу верст.
И хотя лично мне затея показалась соблазнительной, старшие отказались, решив не рисковать и просто заменить лошадей.
Пока я пил принесенную с запозданием воду, в сени незаметно проскочила юная градонаместница Настенька. Девочка держала во рту леденец и искала кого‐то взглядом. Найдя меня, она нахмурилась.
– Дяденька, вы же Ваня, да? – спросила она таким тоном, будто до этого я всячески отрицал сей факт. – Вы должны узнать кое-что. Только наклонитесь.
Я послушался, подумав, что бедный ребенок хочет поделиться очередным детским страхом. Но она дыхнула мне в ухо запахом пирогов и тихо прошептала:
– Мама сказала, если я вас увижу, надо передать: «Мы скоро встретимся, Агниса». Получается, вы знакомы с моей мамой?
Конечно же, я не знал Дивну Столпывскую. Зато я встречал человека, который создал ее копию и трехрогую тварь из Фензино. И вот он точно знал, что я буду здесь.
– Это все?
– Да. Ой, а у вас такое колечко красивое. – Настенька восхищенно приоткрыла рот, смешно склонив голову набок, как птичка. – Дорогое, наверно. Мне папа запрещает такие вещи носить, говорит, потеряю.
Я не сразу понял, что в ее словах показалось неправильным.
– Ты совсем не грустишь?
– Зачем? – Девочка безмятежно и сыто улыбнулась. – Я просто найду того дяденьку с бумажками. Он обязательно вернет моих родителей и дедушку, и мы снова будем семьей.
Я выругался про себя, но переубеждать не стал. Просто крепко взял ее за руку и отвел к дверям, где ждала Нариса, одетая в простую городскую одежду. Воительница, ласково заворковав, раскинула руки, подхватила девочку и высоко подкинула к потолку. Та рассмеялась.
Я повторил про себя последние слова сироты. Он обязательно вернет всех…
«Какие бы цели ни стояли перед Ниголом, мы должны его остановить. Иначе скоро Славия утонет в крови, пролитой из-за безграничной любви. Кто сможет устоять перед искушением вернуть утраченное? Даже я не уверен в своей стойкости: слишком много частиц души успел потерять на пути смага…»
Закончив подготовку, мы покинули город-крепость Халькард. Нас вывели через тайный ход, чтобы не вызывать опасных умозаключений у местных жителей. Со смагами и так связывали большинство загадочных событий.
Снаружи уже ждали новые лошади и моя отдохнувшая, соскучившаяся Зга. Кто‐то из рарогов вычесал ее гриву и заплел косички. Я бросился навстречу, уткнулся носом в гибкую шею, пока черная кобыла пыталась потереться об меня безухой головой.
«Как же без тебя было тоскливо!»
– Скорее бы увидеть Белый город, – с закрытыми глазами сказал я.
– Не торопись, дитя. – Веленика поправила стремена своей лошади. – Ты еще не знаешь, что тебе уготовил по возвращении наставник Симеон.
Я застыл, точно мелкий зверек, пойманный врасплох.
– Да, мы уже знаем, – устало прибавил Фес. – Пока ты был в плену у Каша, в обитель пришло письмо