– Не приедет твоя подмога.
Влад вздрогнул и повернулся. Сзади стояла Варя.
– Какая еще подмога? – Влад вытер ладонью лоб. Он весь вспотел, несмотря на то что к ночи похолодало.
– Ну… ребята, более опытные в таких делах.
– Ты чего мелешь?
Влад дернулся схватить Варю за руку, но та легко отпрыгнула в сторону, и он, не удержавшись, стал терять равновесие. Влад почувствовал, как внезапно закружилась голова и подкосились ноги. Он сделал еще один шаг и ничком упал в траву.
Глава 3
Он разлепил веки. Свет от свечей резал глаза, голова гудела, будто его саданули по затылку. Влад сидел посреди комнаты, привязанный к стулу… своей же веревкой. Той, что купил позавчера в «Хозтоварах» на Лиговском.
– Смотри, и веревка твоя пригодилась.
Влад не сразу узнал голос жены. Он стал тверже и увереннее. Варя говорила откуда-то сзади, из глубины коридора, и Влад ее не видел.
– Варвара, ты чего? Сдурела? Что за игры придумала? Меня такие шутки не вставляют.
– Ты же любишь шутки.
– Но не такие! Развязывай давай. Не дури!
Он рванулся вперед, но руки были туго привязаны к телу. Веревка, впиваясь в голую кожу, перереза́ла щиколотки. Влад решил было раскачать стул, но тот оказался неожиданно тяжелым и устойчивым.
Влад завертел головой.
– Где ты вообще? – он скосил глаза, попытавшись найти жену взглядом. Вокруг горели свечи, плача желтоватым воском. Вари видно не было. В поле зрения попал только старый кот, который забрался на подоконник и равнодушно наблюдал за происходящим.
– Гнида вшивая, опять ты, – плюнул в него Влад.
Феликс мотнул ушами и растянулся на подоконнике.
– Когда ты задумал? – каким-то бесцветным голосом произнесла Варя совсем рядом.
– Что? – рявкнул Влад.
– Сам знаешь что…
Влад выругался.
– Ты головой поехала совсем?
– Хм. Странно. Думаешь, показалось?
Варя вышла из-за его спины и присела напротив на край табуретки. Феликс запрыгнул к ней на колени и подставил облезлую шею.
– Что это за маскарад? Ты чего на себя нацепила? – щурился Влад, разглядывая жену.
Варя поправила складки на красном переднике. Она переоделась в серое холщовое платье, на голову повязала алый, вышитый орнаментом платок. На шее у нее висело крупное ожерелье. В мерцающем свете Владу показалось, что вместо бусин на нить нанизаны почерневшие, скорчившиеся листья.
Варя сделала вид, что не услышала вопроса.
– Ты говорил, что любишь меня, – отстраненно сказала она, не глядя на Влада. – Когда жениться предлагал. Это ведь очень весомые слова. Ты знаешь, что у слов тоже есть своя сила? И за них мы несем ответственность. Чем сильнее слова, тем больше за них спрос.
– Да развяжи меня! Прекращай этот цирк! Лекции надумала читать!
– Разве тому, кого любишь, хочется причинить вред?
Влад молча заскрежетал зубами. Вся эта ситуация его дико раздражала.
– Неужели банальный квартирный вопрос может убить такое сильное чувство, как любовь? Или ее у тебя не было? А?
– Может, развяжешь меня? Тогда и поговорим как люди, – едва сдержав накатывающую волну ярости, процедил Влад.
Варя снова не обратила внимания на его слова. Она взяла со стола свечу и подошла к плите. Желтый огонек трепетал прямо около лица девушки. Она положила руку на газовый вентиль.
– Знаешь, я ведь только с электроплитой дело имела. А тут этот газ – опасная штука. Мало ли что бывает? Можно перепутать порядок действий, не усмотреть за вентилем, устроить романтический ужин при свечах и… И всё – финита ля комедия…
– Эй, Варенька, ты что? Прекращай, не чуди, – тон Влада сменился на приторно-сладкий.
– Отвечать на вопрос будешь? – нетерпеливо спросила Варя. – Когда ты это задумал? – Она нагнулась к плите, повернула голову и выжидающе посмотрела на него.
– Ладно, всё! Не дури! Отойди оттуда, – Влад дернулся, но вспомнил, что руки связаны. – Хорошо, признаюсь. Закралась мысль. А кто бы об этом не подумал? Одинокая баба – и такая хата. Извини, Варька, но ты не королева красоты, чтобы я с тобой всю жизнь хотел прожить, да и не первой свежести уже. А вот квартира хороша, по-барски твоя тетка жила. Ну, бес попутал! Прости. Давай развязывай, и забудем.
Варя поморщилась, как будто к ее носу поднесли что-то сгнившее или протухшее.
«Вот так просто “развязывай, и забудем”. Нет уж».
Слова имеют свой вес. Этому ее еще бабка учила, и Варя крепко запомнила: заговоры – это сила, облеченная в слова. Но бабка была доброй знахаркой, а вот мать выбрала другой путь. И Варя оказалась способной ученицей.
– Когда говоришь «я тебя люблю», то даешь обещание. Оно охраняет и бережет тебя, как крона дерева спасает от ливней и испепеляющего солнца. Но ложь и предательство, словно короеды, точат ствол. И в один момент то, что служило тебе защитой, с треском и безжалостной скоростью падает на тебя, размазывает своей тяжестью и дробит на части. Вот так-то, муженек.
Влад заерзал на стуле. Сбрендившая женушка пугала и одновременно выводила его из себя. Будь у него развязаны руки, он бы сам придушил ее, без посторонней помощи. Но Витек и Хмурый должны были уже подгрести к острову. Пока старый проводник вез сюда Влада с Варей, подельники тихо ехали следом, особо не выпячиваясь, изображая рыбаков. По договоренности они должны были причалить в полночь. Сам Влад руки марать не хотел. А сто косарей за такую хату, как у Варьки, были вполне посильной платой.
«Где же эти наркоши? Я же их видел, когда на лодке катались. Неужели заплутали в трех островах? Ну, в конце концов никуда не денутся, приедут, от денежек не откажутся. А пока надо потянуть время».
– Варечка, ну прости. Какую-то глупость сморозил. Просто напугала ты меня. Конечно, я тебя люблю. Пошутил я. По-шу-тил. Иди сюда. Ну разве нам с тобой плохо было? Нормально ведь жили.
– Короеды, – брезгливо прошипела Варя.
Она резко встала и выбежала из комнаты. Не прошло и минуты, как жена вернулась. Она сжимала в руках обтянутый темно-бордовой бархатной тканью прямоугольник. Им оказался старый фотоальбом. Похожий Вадим когда-то видел у старика-сторожа в заводском общежитии.
– Семен Николаевич Ласкин, – она ткнула в лицо Владу разворотом.
К грубой серой бумаге была приклеена пожелтевшая черно-белая фотография. Худой молодой человек в шляпе и просторном пальто гордо смотрел в объектив. Рядом стояла девушка с милыми кудряшками, скромно