Синие Пояса рассмеялись. Катана Фумиёси остановилась на волосок от горла Митсури. Юноша почувствовал, как по спине тонкими струйками потёк пот.
– Что же с тобой делать? И с друзьями твоими? Подойдите ближе! Эй ты, оставь палку, не на собак идёшь! – крикнул Фумиёси с нарастающим раздражением, когда Синдзабуру прижал к себе босуто.
О-Цую и Синдзабуру приблизились к камфорному дереву, стараясь не глядеть на убитых родителей Митсури. Маленький коренастый мужчина, наполовину вытащив катану из ножен, рявкнул:
– Вам преподать урок манер? Склоните голову перед господином Фумиёси.
– Тише, Тамидзаки! Молодые люди напуганы. Только гляньте на это милейшее создание, невероятной красоты девушка, просто дивный цветок лотоса. Ты поедешь со мной, красавица. – Чтоб тебя сожрал гюки! Только посмей притронуться к ней хоть пальцем, – просипел Митсури. Двигались только его губы – одно неловкое движение, и кончик меча проткнёт горло.
Глаза Фумиёси, налитые кровью, смотрели жёстко:
– Такой же, как и отец. Словоблудие – ваш семейный порок. Староста Тоскэ наказан за свой длинный язык. Теперь пришла очередь сына. Тамидзаки, дай юноше оружие. Пусть умрёт в бою.
Митсури сделал осторожный шаг и взял протянутую Тамидзаки катану. Под смешки Синих Поясов встал в боевую стойку, покрепче ухватился за обтянутую кожей рукоять и поднял оружие. Ноги широко расставлены, кончик направлен к горлу противника. Митсури не первый раз в жизни держал катану. Отец учил его пользоваться мечом, показывал приёмы. Но теперь отец с окровавленной головой, мёртвый, сидел, привязанный к дереву, а ошеломлённый Митсури никак не мог совладать с дрожью.
Сражения так и не случилось. Фумиёси сделал притворный выпад и насмешливо ухнул. Митсури отпрянул и с трудом удержался на ногах. Синие Пояса издевательски захохотали. С улыбкой, словно играючи, Фумиёси бросился в атаку. Митсури изогнулся назад, уклоняясь от удара, и поднял катану, чтобы защитить горло, но удар выбил оружие из его рук.
Фумиёси подошёл к побледневшему Митсури вплотную, схватил его за запястье и вывернул кисть. Юноша рухнул на колени. В глазах потемнело, обжигающая боль охватила всю руку. В груди вскипела злость, и её обжигающий яд потёк по венам:
– Чтоб тебя сожрал гюки! Вырву язык! Разорву глотку! Не прощу! Никогда!
– Противник повержен, стоит на коленях, – объявил Фумиёси, обернувшись к Синим Поясам. – Юношей убить. Девушка едет с нами. По коням!
– Господин староста, сюда кто-то идёт! – выкрикнул молодой мужчина со шрамом через всё лицо.
По площади стремительно шагала фигура в просторном и длинном кимоно цвета сухого зелёного чая. Синие Пояса насторожились, положили ладони на рукояти катан.
– Кто ты? Сними тряпку с головы, покажи лицо! – рявкнул Фумиёси, но голос его дрогнул.
За спиной он услышал перешёптывание: «Может, ведьма какая?» – «Чего ей тут надобно?» – «Старуха слепая? Не видит мечей перед собой?» – «Вряд ли. Для старухи слишком бодро идёт». – «Видать, какой-то самурай-отшельник».
Фигура застыла на расстоянии трёх дзё от Синих Поясов, которые тут же приняли боевую стойку.
Каори была равнодушна к людям. Даже когда топила их в бушующем море, не испытывала ни ярости, ни раздражения, ни тем более сожаления. Только Митсури касался того единственного уцелевшего осколка души, что блуждал во тьме где-то глубоко внутри уродливого тела. Только он оставался связующей нитью с миром людей, без него Каори окончательно погрязла бы в болотах Страны Жёлтых Вод.
Поэтому она никогда не позволила бы, чтобы какой-то мерзкий человечишка лишил Митсури жизни. Каори остановилась перед воинами и сосредоточилась на жабрах. Именно там был источник её необыкновенных сил. Подарок от Идзанами или проклятие? Это уж с какой стороны посмотреть.
Она открыла рот и ощутила, как из самой утробы потянулся ручеёк мелких, суетливо шевелящихся мошек. Ручей потёк по подбородку, пока ещё не видимый окружающим. Постепенно он крепчал и разрастался. И вдруг из тела Каори изверглась чёрная лавина, которая всего за несколько мгновений покрыла площадь. Мошки разлетались по воздуху, превращая день в ночь. Послышались мужские крики и звон катан. Отважные Синие Пояса враз превратились в испуганно мяукающих слепых и неразумных котят.
Каори бросилась в гущу тяжёлого гудящего облака и отыскала троицу. Сначала она схватила ничего не соображающего Митсури за воротник и отвела подальше от разрубающих воздух катан. Туда же привела Синдзабуру и О-Цую и сказала:
– Идите за мной. Я выведу вас в лес и спрячу от Фумиёси.
– Кто вы? – всхлипнула О-Цую.
– Ваше спасение. Митсури, вот, держи подол моего кимоно. Ухватитесь друг за друга. Я проведу вас к свету. – Каори не предлагала, не советовалась, а говорила чётко и уверенно. Её слова не допускали возражений. Может, поэтому друзья послушно последовали за ней. А может, потому что ещё никогда темнота не была такой омерзительной и опасной. Цепочкой они побежали за Каори, оставив позади орущих воинов.
Сначала Митсури ничего не видел; потом, по мере того как мрак рассеивался, упёрся взглядом в спину их спасителя. Он крепко держал за ладонь Синдзабуру, тот, в свою очередь, – О-Цую. Они взобрались по холму, ни на секунду не останавливаясь, потом сбежали по знакомой тропинке мимо полянки, где пару часов назад ели моти, и углубились в лес. Цепочка давно разорвалась. Незнакомец неустанно двигался в чащобу. Всё происходило так стремительно, что они не успевали задуматься, почему столь доверчиво следуют за тем, кто совсем недавно блевал полчищем мошек.
– Больше… не… могу… – с трудом выговорила О-Цую и рухнула на четвереньки, задыхаясь и постанывая.
Её светло-коричневое кимоно полностью намокло от пота, а в растрёпанных волосах застряли мелкие веточки и колючки кустарников. Митсури опустил голову и упёрся руками в колени. Он часто и тяжело дышал, пытаясь восстановить дыхание. Синдзабуру плюхнулся на поваленный ствол старого дерева.
Тогда незнакомец тоже остановился. Он совсем не запыхался, а теперь и вовсе не шевелился, точно статуя. Благодаря своей одежде он сливался с фоном и, если не присматриваться, казался обычным кустом.
Митсури пришёл в себя и огляделся. Это был густой и тёмный лес, в котором никому и в голову не придёт гулять. Корявые дубы и древние криптомерии переплелись между собой и образовали дикое, глухое место – обитель ёкаев. Мох укутал камни, стволы и тоненькие деревца изумрудным покрывалом. Некоторые деревья, высокие и коряжистые, корнями оторвали собственный ствол от земли и приподняли его на высоту человеческого роста, став похожими на дряхлых шагающих стариков. Вокруг стояла тишина. Первозданная