Митсури стало не по себе. Кто этот незнакомец и насколько он опасен? В эту чащобу Фумиёси не сунется, ведь она может превратиться в могилу.
– Кто вы? – спросил Митсури.
Незнакомец вздрогнул:
– Я та, которая оказалась в нужном месте в нужное время.
Митсури показалось, что голос молодой, но с еле заметными рычащими звуками, принадлежит женщине, даже девушке. О-Цую поднялась на ноги и низко поклонилась:
– Благодарим, госпожа, за помощь. Но признаюсь, мы растеряны. Из вашего рта… ну… вылилось… что-то странное… Кто же вы?
О-Цую скомкала слова, не в силах подобрать подходящие. Незнакомка уклонилась от ответа:
– В таких местах всегда много пещер. Вам необходим отдых. Я разведу костёр и поищу что-нибудь поесть. Грибы или орехи. Что-то да найдётся.
Синдзабуру отвёл друзей в сторонку и торопливо зашептал:
– Это демон. Зачем она привела нас сюда? Чтобы сожрать.
– Она спасла нас! Для чего? – рассуждал Митсури. – Скоро наступит ночь. Мы не выживем в дремучем лесу и не найдём дорогу домой. Домой… У нас больше нет дома, – добавил он с горечью.
– Я не смогу идти. Смертельно устала. Прошу вас, устроим хотя бы короткий отдых, – бессвязно лепетала О-Цую.
Она действительно с трудом держалась на ногах.
– Нет. Нужно бежать, – настаивал Синдзабуру, но О-Цую обратилась к незнакомке:
– Госпожа, укажите нам пещеру и помогите развести огонь для защиты от диких зверей. На рассвете мы уйдём и больше не побеспокоим вас.
– Хорошо, следуйте за мной, – ответила та.
Глава 7
Каори быстро развела огонь. То была не пещера, а небольшая расщелина, пропитанная гнилым запахом лишайника и разноцветного горного мха. О-Цую, уснувшую, как только медовый свет залил каменные блестящие стены, уложили на циновку из тоненьких веток и папоротника. Митсури и Синдзабуру из темноты настороженно посматривали на Каори. Говорить им не хотелось, да и не было сил. – Я пойду поищу что-нибудь съестное. Поспите. Пока горит костёр, ваш сон никто не потревожит, – сказала Каори и выскользнула наружу.
В этой чаще всегда было сумрачно, но, когда наступала ночь, темнота становилась густой, как живица, и чёрной, как уголь. Каори видела хорошо, к тому же она издалека улавливала аромат грибов или дикой мяты. Передвигалась осторожно, чтобы не взбудоражить других ёкаев. Не то чтобы она их боялась, хо тя частенько встречались гадкие, от которых приходилось уносить ноги. Просто не желала с ними связываться и уж тем более не хотела накликать беду на Митсури. Он, бедняга, и без того хлебнул сегодня ужаса. Каори что-то смутно припомнилось. Она ведь тоже потеряла отца. Только он уже умер. Или до сих пор жив?
Сразу после посвящения в ёкаи Каори собиралась навестить родную деревню, но совершенно не знала, как показаться отцу в новом обличии. Он бы испугался и не поверил, что это его дочка. Сердце его лопнуло бы от горя.
А Митсури нужна была защита. Он сейчас хрупкий, как фарфоровая ваза. Она столько вёсен была его тенью, а теперь должна встать рядом и протянуть руку помощи.
Вдруг Каори замерла – нос учуял приятный аромат дикой смородины. Бросилась на запах – и вправду ягодные заросли. Потом ещё долго блуждала в лесу, чтобы найти для Митсури грибов. Их можно пожарить на огне, а горячая пища согревает желудок и поднимает настроение. И ей действительно удалось найти много грибов. Вот с какой богатой добычей возвращалась Каори к расщелине. Издалека заметила, что пламя потухло. Наверное, Митсури и Синдзабуру уснули и не подкинули веток в огонь. Ничего, она враз разожжёт другой. Сама же предложила им спать и ни о чём не беспокоиться. Через узкий лаз заползла внутрь. Пусто. Люди ушли.
Глупцы. Неразумные дети. Ночью. Ушли. В самую чащу. Накличут на себя беду. Это всё Синдзабуру, тупой чурбан, подбил их на побег. Повёл друзей на растерзание злым демонам. А если они встретят вечно голодного Пакко с его шипастыми лапами? Или кривоногого духа усталости Гуциэ? После встречи с ним я не могла двигаться несколько дней. В этой чащобе за каждым кустом кто-то да прячется!
Каори ощутила, как по венам растёкся жар. Впервые она издала не просто рык, а мучительный алчный стон. Ей хотелось есть, хотелось попробовать человеческой крови. Ненависть к Синдзабуру переросла в голод. Она представила, как её сильные руки хватают шею юноши и душат до тех пор, пока глаза не вылезут из орбит. Потом она зубами вгрызается в плоть, рвёт жилы, дробит кости…
Каори упала на каменный пол рядом с потухшим костром, свернулась калачиком и тихонько завыла, отгоняя от себя кровожадные видения. Вот бы нырнуть в холодную морскую воду и освободиться от этого ядовитого жара, что поселился внутри живота. Запутаться бы в ленты водорослей и замереть в их нежных объятиях. Там, под ледяной толщей, всё по-другому: спокойно и размеренно. Нет боли, нет желаний, нет кошмаров.
Митсури в беде. Каори поднялась и выползла из расщелины. Вслушалась в тишину. Хруст ветки. Шуршание мелкой живности в кустах. Взмах крыльев ночной птицы. А больше ничего. Значит, они убежали далеко. Каори опустилась на четвереньки и принюхалась. От О-Цую всегда пахло едой и дымом, потому что она постоянно что-то готовила на очаге. Мать Митсури между стопками одежды укладывала душистые травы, поэтому Каори про себя называла его сыном холмов. Но эти ароматы, еле уловимые, смешались с острым запахом подгнивающего мха. Зато крепкий душок оленьего жира, которым Синдзабуру смазывал волосы для блеска, так и стоял в воздухе. Это и стало ориентиром. Каори быстро сообразила, что Митсури с друзьями ринулся в противоположном направлении от родной деревни. В таком месте немудрено потеряться.
Каори двигалась быстро: ловко перескакивала через бурелом и обходила овраги и мелкие топкие болотца. Чувствовала, куда следует идти, а какое место лучше миновать, чтобы не встретиться с демонами.
Ночь набирала силу, дышала густым мраком и холодом. Расстояние между деревьями становилось всё шире и шире – чаща заканчивалась. Луна заливала серебристым светом лесную опушку. Каори в нерешительности замерла у границы зарослей полыни. Горьковатый, немного дурманящий запах перебил все остальные. Каори расстроилась, но делать нечего: пересекла заросли и вышла на каменное плоскогорье. Редкие кустики травы пробивались между огромными валунами, окружёнными крошевом камней помельче. Где-то вдалеке шумела река.
Каори вновь опустилась на четвереньки. Долго ползала и недовольно ворчала. Как так получилось, что она потеряла след? Не надо было оставлять их в расщелине одних! Остались бы голодными, зато живыми. Внезапно в