– Теперь уже не протолкнёшься, – выдохнула Каори, с раздражением поглядывая на вакханалию, творившуюся рядом с купальней. – Пойдём к Року. Есть у меня одна мыслишка. Быть может, получится.
Недалеко от купальни на пороге полуразрушенного дома с низко нависшим карнизом рыдала красивая женщина. Митсури стало не по себе. Неужели это человек? Оказалась в беде? Ямауба притащила её в Страну Жёлтых Вод? Молодая, стройная, с блестящими чёрными волосами, рассыпавшимися по нежно-розовому кимоно. Только вот у ног красавицы валялось несколько пустых бутылок от саке, а вокруг вился неприятный кислый запах. Пьяная, догадался Митсури.
– Эй, Року, чего плачешь? – спросила Каори.
Красавица приподняла припухшее от слёз лицо:
– А, это ты, нингё… Я так одинока и несчастна. Меня никто не любит. Пытаюсь заглушить боль вином, но лучше не становится.
– Тогда не пей. – Каори вытащила из рук Року недопитую бутылку. – Помоги моему другу окунуться в купальне.
Митсури недоверчиво хмыкнул. Во-первых, женщина пьяна, а во-вторых, она выглядела хрупкой и слабой. Как она растолкает плотную толпу?
Року заинтересованно уставилась на юношу и потребовала:
– Я хочу посмотреть на него.
Каори кивнула, и Митсури снял накидку. Его волосы растрепались, бескровное лицо заострилось, а между бровями легла тревожная складка. Року, шатаясь и дыша винным перегаром, приблизилась к юноше и провела пальцем по его щеке. Митсури не мог отвести взгляда от миндалевидных глаз красавицы, её полных губ и чистой, словно светящейся изнутри кожи. По спине побежали мурашки, внизу живота начало пульсировать, волна жара охватила всё тело. Взгляд скользнул ниже, по тонкой длинной шее. Бесстыдно распахнутое кимоно обнажало округлые плечи и высокую упругую грудь. У Митсури поплыло перед глазами, дыхание участилось, а руки потянулись к розовому пояску…
– Року! У нас нет времени! – с раздражением крикнула Каори.
Митсури отшатнулся от соблазнительницы и густо покраснел. Року недовольно крякнула:
– Чего тебе?
– Я же сказала: моему другу нужно окунуться в купальне. Вода может иссякнуть в любой момент.
– Эти грубияны ни за что не пропустят такого милого мальчика, – кокетливо улыбнулась Року. – Я помогу, но взамен пообещай, что позже придёшь ко мне. Вон мой дом, в самом конце улицы. Мне так грустно в последнее время.
Митсури осторожно кивнул. Он, конечно, не собирался задерживаться в Стране Жёлтых Вод, но поймал себя на мысли, что это приглашение показалось ему привлекательным.
Року запахнула полы кимоно и решительно, хоть и немного пошатываясь, направилась к купальне.
– Что ты задумала? – с тревогой спросил Митсури у Каори.
– Она же рокуро-куби. Слыхал про таких? Её шея вытягивается и становится невероятной длины. Раз ты не можешь протиснуться между ёкаями, тогда опустишься сверху и отыщешь местечко, чтобы окунуться.
Митсури только открыл рот от удивления. Всё это выглядело настолько нереалистичным, что даже страх испарился. Абсурд и нелепица! Тем временем Року остановилась недалеко от купальни и проворковала:
– Прильни к моей спине и обними за шею покрепче, милый мальчик.
Он на негнущихся ногах подошёл к Року и прижался к ней, вновь ощущая пульсацию внизу живота. «Успокойся. Хватит. Она же ёкай. Вспомни, зачем ты здесь», – уговаривал Митсури себя, своё молодое тело и возбуждённый мозг.
– Ближе, ближе! Не бойся меня! Сейчас покатаешься!
Её шея стала вытягиваться. Митсури судорожно впился пальцами в кожу. Ступни оторвались от земли, щека – рядом с лицом Року, волосы, пропахшие саке, приятно щекотали, хоть и мешали смотреть вокруг. Выше. Ещё выше. Какое необычное чувство! Словно птица, парящая в облаках.
Шея Року изогнулась и нависла над купальней. Митсури, глядя на кипящий суп из ёкаев, разочарованно произнёс:
– Их слишком много. Ничего не получится.
– Как бы не так! Видишь красного кролика? Я склонюсь ниже, а ты хватай его за уши, швыряй куда подальше и ныряй в освободившееся местечко. Только надо быстро дельце провернуть, а то местечко – тю-тю – займут. Окунулся – и сразу наверх. Я тебя подниму, – уверенно сказала Року.
У Митсури глаза полезли на лоб от густого запаха дерьма, мочи и пота. К тому же ёкаи разбрасывали во все стороны сгустки слизи и комья шерсти. Внутри купальни всё смешалось в одну кучу, но кролик ярким пятном выделялся среди этого хаоса. Року выгнула шею петлёй, так что Митсури пришлось перекрестить ноги, чтобы не соскользнуть. Он ухватил визжащего кролика за длинное ухо и запустил его поверх голов чудовищ. Освободилось крохотное пространство бурлящей воды, и Митсури, закрыв глаза, нырнул туда с головой.
Он попытался всплыть, но движения получались лихорадочными и неуклюжими. Со всех сторон напирали ёкаи, когтями раздирали его кимоно. Он нащупал ступнями дно, оттолкнулся и сделал рывок всем телом. Вынырнуть не дали – потащили вниз. Одна из старушек с висящими грудями сорвала одежду с Митсури и пронзительно завизжала. Он бестолково барахтался в воде среди оглушительного рёва, запрокидывая голову назад, чтобы глотнуть воздуха. Видел мелькающее лицо Року, но она уже ничем не могла ему помочь. Мир вокруг размылся, потускнел. Только он пытался подняться, как вода вновь его накрывала. Я же бессмертный, думал он, но чувствовал, как сознание уплывает. Вдруг Каори обманула? Неужели Кисю был прав?
Тело разрывалось от боли. Митсури царапали, кусали, к нему присасывались и даже пили кровь. Кто-то содрал с его шеи цепочку со стрекозой, которая сначала скользнула по животу, а потом, нежно коснувшись голени, упала на дно.
И вдруг среди всего этого безумия он услышал отчётливый голос Каори, будто она находилась совсем рядом.
– Пой! – кричала она.
– Пой! Пой! – подхватила Року.
Митсури на мгновение вынырнул:
– Я не уме…
Но, оказавшись под водой, он понял, что песня внутри него живёт, растёт, расползается приятным тёплым облаком, придаёт силы. Перед мысленным взором пронеслись воспоминания: красивое лицо матушки, строгий отцовский взгляд, жаркий домашний очаг и деревня, обагрённая светом заходящего солнца. Митсури осознал, что если не споёт прямо сейчас, то взорвётся от нахлынувших чувств. Он ещё раз оттолкнулся стопами и ухватился за рог какого-то ёкая, который недовольно замотал головой. Митсури было всё равно – песня вырвалась наружу. Он пел о ледяной красоте луны и об исцеляющих лучах солнца; о выносливости сосны и о величии гор; о стальной глади моря и о небесных ароматах цветов.
В один миг всё изменилось. Наступила тишина, нарушаемая только бурлением воды. Ёкаи, наслаждаясь прекрасным голосом, застыли страшными фигурами. Да и сам Митсури был ошарашен. Как же так? Что за дар такой? Откуда он взялся?